— Что? — издевается он.
— Ты будешь меня слушать и сделаешь, как я говорю, — шепчу я ему на ухо, прямо перед тем, как еще раз ударить указкой по столу.
Он удивляет меня, медленно вставая. Он не наклоняется, поэтому я шлепаю его указкой по заднице. Хьюстон рычит, громко. Я провожу указкой по его груди. Моя вторая рука хватает его за галстук, сжимая его в кулаке, и дергаю рукой, чтобы он был ближе.
— Ты ведь будешь хорошим мальчиком для меня? — спрашиваю я его.
Он тяжело сглатывает, и я облизываю кончик его носа.
— Да, я буду таким, каким ты хочешь меня видеть.
— Очень хорошо, — я не могу поверить, как сильно завожусь.
Отпустив его, я взбираюсь на стол, становясь на четвереньки. Хьюстон глубоко дышит, когда я смотрю на него через плечо.
— Тебе нравится меня шлепать, не так ли?
— Да, — выдыхает он.
— Сделай это. Сделай это сильно, — я поднимаю свою попку в воздух, моя короткая юбка поднимается по коже, обнажая ягодицы. — Сделай это…
— Мисс Мерфи, у вас был вопрос? — Хьюстон стоит перед классом, скрестив руки на груди. Его темные глаза пялятся на меня. Как и все остальные в этом классе.
— Что? Нет, — бормочу я, мои щеки краснеют.
— Перестаньте мечтать, мисс Мерфи.
Что? Мне нужно время, чтобы осознать, где я нахожусь. Мои мысли отшлепать его указкой исчезают.
— Предполагалось, что вы используете это время, чтобы учиться. А не мечтать, — рявкает он.
Я напрягаюсь на своем стуле. Интересно, я громко стонала?
— Ага, она мечтает обо мне, — говорит рыжеволосый парень, сидящий на несколько рядов выше меня. Мгновение он смеется со своими друзьями, а гнев Хьюстона увеличивается.
— Я не сомневаюсь, что тебе бы это понравилось, — он смотрит на парня, потом снова на меня. — Марли, о ком бы вы ни мечтали, вам нужно прекратить это прямо сейчас.
Вы будете мечтать, пока будете оперировать пациента?
— Нет, — отрицаю я.
Ему действительно нужно надавать той указкой по заднице. Если бы я могла его послать, я бы так и сделала. Так как я не настолько храбрая, то тянусь вниз, хватаю свою сумку, собираю свои вещи и ухожу.
Глава 12
Хьюстон
Тяжелый понедельник.
Некоторые дни намного тяжелее, чем в прошлый раз. Я не знаю, смогу ли я продолжать делать это. Внутри меня слишком много гнева, чтобы можно было вынести все.
После долгого дня в Университете Нью-Йорка я направляюсь в убежище своего дома. Мне нужно поразмышлять в тишине и дать выход своему разочарованию с помощью бутылки «Джека Дэниелса».
Я беру хайбол[7] со стола и смотрю, как два кубика льда позвякивают, ударяясь о стекло. Янтарная жидкость переливается через край, и на мгновение я теряюсь в спокойствии этого движения.
Этот день прошел не так, как я себе представлял. Марли привела меня в бешенство. Меня расстроило то, что во время занятия она мечтала, вероятно, о том засранце, с которым была вчера.
Бля. Выпивая еще один стакан «Джека», я с глухим звуком падаю на кушетку, спиртной напиток проливается на меня. Дерьмо. Мне нужно взять себя в руки. Валять дурака со студенткой, такого никогда не было на повестке дня. Впрочем, именно это и привело меня к этой ситуации. И по какой-то, ни хрена не понятной причине, она сильно все ухудшает.
После нескольких стаканов «Джека» я расхаживаю по своей квартире, подпитывая свой гнев. Да кем Марли себя считает? Это — ее вина. Она соблазнила меня своим сексуальным телом, а я был беспомощным, не мог себя контролировать. Гнев берет надо мной верх, пока я сжимаю обе руки в кулаки. Не позволю ускользнуть ей с ее чарами, которые она пытается на меня наложить.
Каким-то образом, в своем пьяном оцепенении, я добираюсь до ее жилого дома и стучу в ее дверь, пока она ее не открывает.
— Хьюстон? Я… хм, — говорит она, ее волосы спутаны после сна.
Я обрушиваюсь своим ртом на ее губы, чтобы заткнуть ее. Ей не разрешено говорить, пока я не успокоюсь и не буду готов слушать то, что она хочет сказать. А сейчас мне нужна тишина.
Я двигаюсь с ней в гостиную, наши губы все еще соединены. Она сладкая на вкус.
Мои руки двигаются в ее шелковистых волосах, пока ее пальцы впиваются мне в спину. Я хочу, чтобы она сильнее впивалась ногтями мне в спину, оставляла на ней кровоточащие полосы и вместе с кровью позволила вырваться всем моим призракам.