Ужасно.
— А вы, случайно, не пригласили еще и всех соседей? — спросил Джеймс.
Отец взглянул на него неодобрительно.
— Не думаю, что это их касается.
— Надеюсь, вы не будете включаться в дискуссию. Это действительно не имеет к вам никакого отношения.
Волосы очень уж курчавились у него в этот день, будто он нарочно настроил их на сопротивление. Густая шевелюра, обрамлявшая голову, позволяла ему выглядеть на несколько дюймов выше его реального роста. Но это не сработало. Отец продолжал смотреть поверх него.
— Я хотел бы помочь, — объяснял отец, следуя за нами в гостиную, — но я очень занят.
— Это к лучшему, — сказал Джеймс.
Мартин без звука смотрел по телевизору футбол.
— Привет, Китти, привет Джеймс, — сказал он, не отрывая глаз от экрана.
— Срочный заказ, — оправдывался отец, — для новой сети ресторанов. Никак не запомню название. И хорошо оплачивается, по словам Дэнниса.
— Так идите работать, — сказал Джеймс.
Отец улыбнулся мне. Отец непреклонен в своем отказе признать Джеймса, даже когда удивительная работоспособность Джеймса вынуждает отца хоть как-то на него реагировать. В этом своем соперничестве они похожи на детей. Мой отец хочет, чтобы я оставалась его маленькой девочкой, как я полагаю, его последней надеждой в жизни после того, как он потерял другую женщину. А Джеймс реагирует на такое непрошеное вторжение очень характерным для него образом, проявляя упорное сопротивление. В качестве оружия отец использует молчание, пуская в воздух стрелы, беззвучные, но отравленные. Джеймс принимает стрелы без видимого напряжения. Они стоят в противоположных углах, не упуская любой возможности свести счеты, хоть и осознают при этом, что победить не сможет ни один из них.
Адриан уже мерил комнату шагами, однако не производил на протертом, пропитанном пылью ковре такого шума, как в квартире Джеймса. Время от времени он загораживал Мартину экран телевизора, но тот даже не замечал. Мне вдруг стало интересно, может ли Мартин заснуть с открытыми глазами.
— Привет, — сказала я Адриану.
Он меня проигнорировал.
— Ну, я пошел, — сказал отец.
— Хорошо, — сказал Джеймс ему вслед.
Адриан начал сразу же:
— Китти, ты должна сходить к врачу.
Я никак не могла нащупать связь. Может, ему известно что-то, чего я не знаю? Уплотнение у меня в груди, расширение вен, повышенное давление? И разве можно такие вещи определить по внешнему виду?
— Зачем? Я думала, мы будем разговаривать о вчерашнем переполохе.
— Перестань шутить. Мы не намерены спорить, но ты сама должна понять, что твое вчерашнее поведение нельзя назвать разумным.
— Джеймс, — сказала я. — Он говорит мне, что я сумасшедшая. Это же не так, правда?
— Нет, ты не сумасшедшая, — сказал Джеймс. — Никто и не думает, что ты сумасшедшая, но…
— Но что?
— Мы беспокоимся за тебя, — сказал Адриан. — Мы чувствуем, что ты не в себе.
— А вы уже поговорили друг с другом? — спросила я.
— Естественно, — сказал Джеймс, чем несколько смутил меня.
Я предполагала, что столкнусь с хорошо продуманным заговором, направленным против меня, но в таком случае они должны быть более скрытными и отрицать любой сговор.
— Мы провели вместе целую ночь и очень волновались за тебя.
— О да.
— Понимаешь ли ты, в самом деле, — сказал Адриан, — что я присутствовал на чрезвычайно важном приеме и вынужден был покинуть его в самый неподходящий момент, перед официальной частью? Я мчался домой из Лондона и всю дорогу думал, живы Эмили и Рози или нет. Конечно, моя семья для меня важнее, чем любые награды, и все же это выглядело очень нелепо. Какие объяснения, на твой взгляд, я смогу теперь представить? Моя сестра странно себя повела? — Он помолчал. — Мне могли бы присудить премию, а меня бы не оказалось.
— Так тебе присудили?
— Что?
— Премию.
— На этот раз нет. Но не в этом дело.
Он бы так не расстроился, если бы нашел время позвонить и все выяснить. Я хотела ему сказать это, но мне вдруг показалось, что для того, чтобы открыть рот, мне придется сделать неимоверное усилие. Поэтому я молча села рядом с Мартином, к тому же мне очень захотелось пойти и лечь на кровать.
— Думаю, ты должен отдать Китти должное: она очень хорошо следила за девочками, — сказал Джеймс. — С ними никогда не случалось ничего плохого.
— Да, — сказала я, — все было нормально.
— И возможно, «Питер Пэн» им очень понравился.
— Да, — сказала я.
— Вы должны понять, что Лесли очень расстроена.