- Твой бывший возлюбленный? - догадалась я.
- Господи, Клер, конечно нет!
- Тогда что?
Рене упрямо нахохлилась и, откинувшись на стуле, уставилась в пространство.
- Ты мне не скажешь? - не унималась я, - тогда я пойду и познакомлюсь с ним поближе, если ты не против.
Она вздохнула и возвела глаза.
- Клер, я и так тебе говорила много из того, чего тебе знать не следует.
- Тем более говори дальше. Ты мне не доверяешь?
- Не знаю. Понимаешь... - она затравленно осмотрела опустевшую уже почти столовую и придвинулась ко мне. - Клер, Чак здесь не просто так. Он собирает компромат на Поля. Его подослали, понимаешь?
- Неужели? - С сомнением покачала я головой. - Что-то он слишком молод для шпиона.
- Вовсе нет, - удивленно подняла брови Рене, - ему лет двадцать пять, говорю тебе!
Я не выдержала и засмеялась. Ну это уж была откровенная ложь. Другой вопрос - почему Рене так настойчиво отгораживает меня от Максима. Может она знает кто я и зачем здесь? Над этим стоило подумать. Вполне возможно, что Поль приставил Рене ко мне специально, чтобы следить за каждым моим шагом и не давать сделать лишнего. Эта мысль меня покоробила, и смех мой быстро сошел на нет.
- И какой же компромат он хочет собрать? - холодно спросила я.
- Не знаю. Да и зачем тебе.
- А Поль знает об этом?
- Конечно знает.
- Тогда почему же он впустил его сюда?
Рене пожала плечами.
- Должно быть, его это развлекает. К тому же Чаку нечего здесь будет найти - он уже приезжал раньше, но все впустую. Я думаю, Чаку просто нравится таскаться сюда, спать с девчонками местными. Он знает, что ничего не найдет, но все равно приезжает. А если и найдет... у Поля есть миленькая кассеточка, на которой Чак стоит в позе бобра, а сзади его обрабатывает наш черный Джамбо. Очень миленькая кассеточка. Знаешь, есть такой препаратик, который вызывает в человеке дикое сексуальное возбуждение. Чак случайно его попробовал и конечно же не устоял пред африканской страстью. Могу тебе показать! - Рене глумливо захихикала. - Может Чак теперь таскается в надежде кассету заполучить. Короче - не знаю. Но он особо не мешает уже - ты же видишь.
Рене врала мне, нагло врала. Но зачем?! Почему ей так важно было не подпустить меня к этому Чаку? Она на ходу выдумывала всякий бред - такой бездарный, что даже младенец засомневался бы. Неужели она знала... неужели она была лишь охранницей при мне и все эти разговоры о дружбе и увлечении мной были не более чем ширмой, призванной объяснить ее постоянное присутствие при моей персоне... Я не хотела в это верить. За эти дни она стала для меня большим чем просто подружка. Я не смогла бы толком объяснить мое отношение к ней, но никогда еще никто на свете не становился мне так близок, как эта странная девчонка. Моя семья, парни, друзья - все они были лишь незначительными эпизодами в моей жизни. Я без сожаления расставалась со своими мужчинами; я вполне могла прожить без своих подруг; моих родных и меня вообще разделяла пропасть... Но Рене!.. Она была единственным человеком, заглянувшим мне в душу. Эта девочка увидела меня такой, какой я была на самом деле, без многочисленных масок, что я напяливала на свое сердце с самого детства, без масок, которые я со временем и сама привыкла считать истинной своей сущностью. Это не было сказано вслух, но я чувствовала это каждую минуту что мы были рядом. Какое-то душевное притяжение - то, для которого не существует названия как для любви или дружбы; для которого не нужны слова, потому что словами его описать невозможно. Рене была юной, совсем девчонкой, но в ней жила сила, которой не хватало мне. Она не была ребенком - нет, - ребенком была я. Одиноким и покинутым, спрятавшим все свои чувства и эмоции глубоко внутри и с деланной беспечностью взирающим на этот чужой враждебный мир. Рене увидела это. Какая несвойственная ее возрасту мудрость и проницательность царила в ее насмешливом взгляде! Она знала обо мне все. Ее забавляло это, порой она мучила меня, но в этом не скрывалось ни капли злорадства или желания причинить мне боль. День за днем она срывала с меня эти цепи предрассудков и скрытых комплексов, которыми я обвязывалась два десятка лет моей жизни. Но быть может для нее это являлось лишь развлечением? Может она была просто приставленной ко мне стражницей, лишь от скуки копающейся в моей слабой душе? Нет, я знала, что это не так. Или я просто хотела чтобы это было не так...
Слушая вранье, которым она потчевала меня в столовой, я впервые по-настоящему ощутила страх ее потерять. Как странно и неожиданно это было... Я поняла, что мне во что бы то ни стало надо поговорить с Чаком. Плевать мне на этого Максима, плевать на папашу, просадившего все наши деньги, да и на сами деньги мне давным-давно наплевать. Я должна была убедиться, что Рене мне не врала, и что Чак этот никакой не Максим. Хотя, черт, теперь я была уже уверена, что это мой брат... Мне надо было с ним поговорить - в любом случае. Без Рене.
Но в этот день Рене не отходила на меня ни на минуту, будто угадав мои намерения. Чак куда-то исчез - благо затеряться в парке можно было запросто. Когда подошло время ужина, и народ начал стягиваться к Большому дому, Рене внаглую утянула меня в видеозал, где мы просидели весь вечер разглядывая старые изумрудовские видеокассеты. Когда поздно ночью Рене проводила меня к моему домику, то не выдержала и напоследок заявила:
- Послушай, я не знаю чего ты так присохла к этому Чаку. Делай что хочешь, но запомни - если ты будешь рядом с ним, я не смогу быть рядом с тобой. Мне нельзя к нему приближаться.
- Почему?
- Все, Клер, ложись спать.
Я не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок, отгоняла комаров, иногда проваливалась в какую-то беспокойную полудрему и тут же выплевывалась обратно. Под утро, когда небо только-только начало светлеть, я вышла из домика и, стараясь двигаться бесшумно, побежала к Большому дому. Не знаю что заставило меня это сделать - я мало что соображала после тревожной бессонной ночи. Почему-то мне показалось, что Максима-Чака я найду именно в Большом доме и именно сейчас, когда Рене не путается под ногами. Странная мысль и совершенно необоснованная.
Влажный ночной воздух плеснул мне в лицо запахом реки. Но внутри у меня по-прежнему была темнота бессонной ночи, и она упрямо тащила меня вперед. Большой дом темной громадиной выделялся на фоне синеющего неба. Пустой и безжизненный. Только на третьем этаже сквозь жалюзи одного из окон пробивался слабый свет. Кто-то там не спал. Дверь в холл была приоткрыта, как и днем, и я бесшумно скользнула в дом. Тишина. На диване виднелись очертания чьего-то тела, но кажется я осталась незамеченной. Уже поднимаясь по лестнице, я в первый раз поняла, что сама не знаю толком зачем пришла. Может, я хочу увидеть Поля? Так сильно было во мне впечатление от нашей встречи, что я в конце концов вот так вот, в полудреме, потащилась зачем-то к нему? Или мне нужна Рене? Может я зачем-то решила рассказать ей все? Я не знала. Единственное что до меня дошло, это то, что мне немедленно следует уносить отсюда ноги. Наверняка я так и сделала бы дойдя до второго этажа, но неожиданно сверху до меня донеслись звуки. В полной темноте, держась за перила, я взлетела на третий этаж и прислушалась. Из-за второй двери после библиотеки послышался стон. Потом вскрик, невнятное бормотание, снова вскрик... И вдруг совершенно отчетливо я услышала голос Рене: ' Ну хватит, больно же! Надоело!" В ответ голос Поля, будто раздраженный: 'Терпи, хватит дергаться!" Рене пронзительно вскрикнула. Сама не зная зачем я вдруг метнулась к двери из-за которой струился свет и наткнулась в темноте на что-то тяжелое. Не удержавшись, хлопнулась на четвереньки и с ужасом услышала металлический звук, с которым грохнулось на пол то, на что я наскочила. Да, если в этом доме кто-то и спал, то сейчас он проснулся. Я застыла на месте, хотя правильнее для меня было бы сейчас бежать отсюда со всех ног. Потеряла какие-то секунды, которые могли бы меня спасти. Но теперь уже было поздно. Дверь, за которой был свет, резко распахнулась и я увидела силуэт Поля.
- Клер? - Удивленно спросил он. - Что тебе нужно?
Стараясь сохранить остатки достоинства, я поднялась с пола и смело уставилась на силуэт.
- Мне нужна Рене. Я слышала, как она кричала - что с ней?
Мой голос заметно дрожал, но с этим я ничего поделать не могла.
- Иди спать, Клер, - довольно резко произнес Поль. - Рене сейчас занята. И разбуди-ка того идиота внизу, который пускает сюда всех подряд.