– Тюк-тюк-тюк-тюк.
– Это значит Молл? По тюку за букву?
– Тюк.
– Здесь тепло?
– Тюк.
– Слишком тепло?
– Тюк-тюк.
– Получается, что вы участвовали в махинациях Вандермастера против своей воли, это так?
– Тюк.
– Возможно, вы даже не против использовать свою весьма внушительную мощь на пользу Молл?
– Тюк.
– Вы знаете, где сейчас находится Вандермастер?
– Тюк-тюк.
– У вас есть какие-нибудь догадки о его дальнейших намерениях?
– Тюк-тюк.
– Как вы относитесь к движению за права женщин?
– Тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк.
– Извините, но я не поняла. У вас есть любимый цвет что вы думаете о косметической хирургии нужно ли позволять детям смотреть телевизор после десяти вечера угнетает ли вас неизбежность старости считаете ли вы ядерную энергию разумной альтернативой углю и нефти каким образом вы снимаете стресс боитесь ли вы летать на самолетах есть ли у вас любимый рецепт чили, которым вы могли бы поделиться с нашими читателями?
– Тюк-тюк.
– Первое в истории интервью с подлинной ступней Марии Магдалины – и без рецепта чили!
– Миссис Вандермастер.
– Да.
– Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо.
– В красное кресло.
– Вы очень любезны.
– Чаю со льдом? Или немного «Санки»?
– Я бы не отказалась от «Пляски призраков», если у вас есть из чего ее сделать.
– А что такое «Пляска призраков»?
– Одна часть водки, одна часть текилы и половинка луковицы. Нормальной, полноразмерной луковицы.
– О-го-го-го-го!
– Знаете, когда тебе восемьдесят один год, силы уже совсем не те. Пара «Плясок», и я начинаю интересоваться жизнью.
– Пожалуй, я сумею вас обслужить.
– Две «Пляски призраков», и я начинаю замечать окружающее.
– Миссис Вандермастер, ведь вам известно, не правда ли, что ваш гнусный сын похитил с помощью своих приспешников мой изумруд? Мой личный, плоть от плоти, изумруд?
– Может, я что-то такое и слышала.
– Так слышали вы или нет?
– Вообще-то мне и самой не слишком нравится этот парень. Он с поворотом.
– С поворотом?
– Он и этот пес. Он уходит в угол и говорит со своим псом. Поглядывая на меня через плечо, не слышу ли. Словно мне есть до них дело.
– А этот пес, он не...
– Нет, только слушает. Внимательно.
– Это Тарбут.
– Понимаешь, я ничего не имею против, если кто скажет слово-другое собаке, ну там «Хорошая собачка», или «Принеси мячик», или еще что, но ведь для него собака лучший собеседник. С поворотом, и только.
– Вы знаете, какая у него профессия?
– Да, он же этот, маг. Тоже малость с поворотом.
– Я лишилась своего ребенка, милого изумруда, и должна его вернуть. Могли бы вы чем-нибудь мне помочь – и хотите ли?
– Ну, мой голос мало что значит.
– Да.
– Я его дел почти не знаю. Он со мной не советуется.
– Понятно.
– Он же такой, с поворотом.
– Это вы уже говорили.
– Хочет жить дважды.
– Да, я знаю.
– А я думаю, это грех и позорище.
– Вот-вот.
– А тут еще ваш бедный ребеночек.
– Да.
– Жуткая история.
– Да.
– Будь я на вашем месте, я б ему глаза повынимала.
– Идея заманчивая.
– У него глаза, как луковицы.
Черная ищейка, пес, вскормленный, судя по виду, человеческим молоком. Бежит по средней линии улицы, носом к земле, что-то выискивая.
– Думаешь, от этого будет толк?
– Не знаю, Пустобрех. А у тебя что, есть идея получше?
– Где ты его нашла?
– Я нашла его у порога. Сидит себе, и все. В лунном свете.
– В лунном свете?
– В ореоле лунного сияния.
– Ты думаешь, это существенный момент?
– Мне кажется, это не случайно.
– Как его имя?
– Тарбут.
– Я должен сказать тебе одну вещь.
– Что?
– Помнишь, я полез в холодильник за пивом?
– Да?
– Ступня ушла.
– Он мертв! Ступня поразила его ударом в грудь!
– Невероятно!
– Глубокий след ноги на груди!
– Это вселяет дрожь ужаса!
– Получив от Лили отказ, он набросился на изумруд с кувалдой!
– Неужели изумруд пострадал?
– Небольшая щербинка! Ступня примчалась во мгновение ока!
– А что же Молл?
– Она приклеивает осколок на место юшкой.
– Что такое юшка?
– Свернувшаяся кровь!
– А что труп? Его кто-нибудь востребовал?
– Тут заявились три дьявола. Лили берет у них интервью, прямо сейчас!
– Свободная пресса не устрашится и тысячи дьяволов!