В этот самый момент в дверь постучали, и после одобрительного ответа Тары в кабинет вошел высокий худощавый парень, который толкал перед собой тележку, полностью забитую блюдами с едой, посудой, чайниками и прочей утварью.
— А вот и завтрак! — радостно воскликнула Тара. — Вы наверняка голодны?
— Да, мой желудок уже готов переварить сам себя.
— Прошу прощения, Ваше Превосходительство! Мы не ожидали, что вы так рано придете в себя, и рассчитывали на ваше пробуждение только к обеду, — оправдывалась она, явно переживая из-за этого неудобства. — Но все уже готово, и мы можем продолжить наше общение за трапезой, — Канцлер указала рукой на стол, который уже был сервирован, а слуга продолжал выставлять блюда.
На всем протяжении своего недолгого пути к столу я не отрывал взгляда от работы этого талантливого величавого парня. По виду ему было лет двадцать, может, чуть больше, но он управлялся с блюдами и посудой так ловко, будто годами оттачивал только это мастерство. Каждое его движение, каждый шаг были словно беззвучный танец. Обходя лакея со спины, я наконец смог всмотреться в его профиль. Острые черты слегка вытянутого лица не выдавали никаких эмоций. Он был профессионалом, которого ничто не могло отвлечь от любимого дела. Глаза его были серыми, но очень выразительными. Как-то неудобно было спрашивать у Тары в его присутствии, к какой касте он относится.
— Остановись на минуту, пожалуйста! Я представлю тебя Его Превосходительству Ардалу, — обратилась канцлер к парню.
В ту же минуту он выпрямился, как струна, расправил свои широкие плечи и округлил грудь. Глаза его смотрели в пол, словно он боялся их поднять.
— Это Сим. Он представитель крази, которые являются талантливейшими работниками широкого спектра. Садовники, официанты, дворецкие, водители, повара и многие другие профессии, которые не подпадают под какую-то общую группу, относятся именно к этой касте.
— Рад знакомству, Сим! — Я с улыбкой подошел к нему и по привычке протянул руку.
Его глаза тут же округлились, и резким движением он поднял голову на Тару, задавая немой вопрос и не понимая, что ему нужно делать.
— Ваше Превосходительство, прошу вас, не стоит проявлять такое дружелюбие ко всем, кого видите здесь. Во-первых, у нас не приняты рукопожатия. Все здороваются друг с другом кивком. Во-вторых, никто из жителей не посмеет к вам обратиться: вы у них вызываете трепет, — разжевывала мне канцлер, отучая быть равным со всеми. — Вы просто не представляете, что вас ждет, если своим дружелюбием вы устраните эту стену между вами и простыми людьми. Вы посмотрите! Он даже в глаза на вас поднять не смеет, — указала она на Сима.
— Так, может быть, вы уже объясните мне, в чем моя исключительность? — с раздражением обратился я к Таре. — Сначала Алия говорит о том, что я — ваше спасение, теперь вы отчитываете меня за мою, видите ли, излишнюю дружелюбность…
Она явно не ожидала такого напора с моей стороны, что отразилось на ее лице бурей эмоций, которую она пыталась скрыть, как и присуще всем политикам, но нестандартность ситуации ослабила ее самоконтроль. Удивление, смятение, вина — в такой последовательности прошелся этот шторм. Усугублял ее положение и тот факт, что в комнате находился третий человек, на глазах которого отчитали начальство.
— Сим, оставь нас, пожалуйста! — обратился я к нему, воспользовавшись заминкой канцлера и сообразив, что так будет лучше.
Он, похоже, был рад этой просьбе, так как чувствовал себя лишним свидетелем, и немедленно ретировался, выставив последние два блюда на стол.
— Спасибо вам! И прошу прощения за данную ситуацию, — искренне обратилась она ко мне, но не теряя при этом лица. — Я неверно выбрала и тон, и формулировку, однако вы очень талантливо исправили ситуацию. Да и Сим очень хороший парень и не станет распространяться о произошедшем. А ведь это могло бы стоить мне кресла… — Последняя фраза была явно мыслями вслух, отчего она убавила тон и вздохнула, задумавшись о последствиях.
— Давайте уже приступим к завтраку! — подытожил я и направился к стулу.
Глава 12
Завтрак подали как раз вовремя, ведь он стал отличным спутником к продолжительному рассказу Тары о моем давнем предшественнике, как тут было принято считать. Глаза разбегались от обилия диковинных явств на столе, а я пообещал сам себе, что не буду перебивать канцлера расспросами и займу рот трапезой, но концентрируя все внимание на увлекательном повествовании.