Совершив пару оборотов вокруг лодки, я решил, что пора выбираться, иначе нижние холодные слои воды, которым недоставало тепла солнечных лучей, могут спровоцировать спазм мышц, как у меня уже было однажды. Когда я подплыл к лодке, мне не сразу удалось подтянуться к ее борту: с трудом балансируя, я неуклюже перекинул правую ногу. Хорошо, что ее края были низкими, иначе процесс возвращения стал бы для меня куда более сложным. Переместив центр тяжести, я уже с легкостью перебрался через край, оставшись лежать на дне лодки, образуя под телом небольшую лужу, высыхая на солнце. Пролежав так несколько минут, вяло встал и потянул руки в разные стороны, глубоко зевая. Пора занять место гребца и продолжить движение в нужном направлении! Не стоило тянуть время — солнце набирало все бо́льшую силу, и для него я был легкой добычей посреди водной глади.
По ощущениям прошло около часа, но, скорее всего, не миновало и сорока минут, ведь время при монотонном движении тянется как резина. Были бы у меня часы, я непременно глядел бы на них каждые десять минут в надежде, что прошло уже много времени. Хотя какой смысл следить за ним, если это не приближает меня к цели? Смирившись с безысходностью положения, погрузившись глубоко в мысли, устремив взгляд на легкую рябь воды, я безнадежно греб, не оглядываясь, чтобы не расстраиваться из-за того, что берег приближается не так быстро, как мне хотелось.
Вдруг лодка дала крен на левый борт, издав неприятный скрип. Испугавшись, что судно вот-вот опрокинется или даст течь, я спешно обернулся в поисках источника неприятностей. Это был небольшой бесформенный обломок, торчавший из воды, с заостренной вершиной. Рядом с ним, целиком погруженные в воду, виднелись меньшие осколки глыбы, которые и представляли опасность. Все же стоило оглядываться почаще! Берег был совсем близко, и в нескольких метрах от этих булыжников начинался утес высотой в несколько этажей.
Я сильно отклонился от намеченной цели, а изгиб берега не позволил заметить это боковым зрением. Моя цель находилась чуть дальше от этого скалистого затона. Благо вовремя остановился, и лодка не успела застрять глубоко в острых зубах прибрежных скал. Поэтому, приложив немного усилий и оттолкнувшись веслом от испугавшей меня глыбы, я продолжил путь. Там, чуть вдали, явно выступал неестественный для природы прямой формы блок, достаточно высокий, чтобы я мог сразу узнать в нем очертания пристани.
Гонимый желанием поскорее убедиться в своих предположениях, я быстро достиг прямоугольного выступа, который лишь предварял чудо архитектурного гения, открывшееся теперь моим глазам. Сомнений не было: такое мог создать только человек. Или, как минимум, разумное существо, похожее на человека по образу мышления. Это не просто причал: среди скал моим глазам открылся огромный порт с десятками пристаней, разрезающих водную гладь, и многочисленными кранами разных размеров и форм для разгрузки грузовых судов. Все указывало на то, что здесь располагался крупный транспортный узел, куда могли заходить корабли разных размеров и форм — от небольших легких судов, перевозящих мелкий груз, до исполинов, чьи трюмы могут быть заполнены несчетным количеством товара. Для таких гигантов предусмотрели отдельные причалы и разгрузочные краны, имевшие внушительный размер. Сами пристани были выложены из камней утеса, отделявшего сушу от воды и послужившего источником строительного материала, экономя расходы на доставку.
Вплотную подплыв к одному из небольших причалов, я рукой прикоснулся к его поверхности. Камень источал холод, напитываясь прохладой вечно озябших скал, передавая ее воде. Большей частью он уходил глубоко ко дну, которого не было видно. В нем не было ни малейших пор — ровная гладь, вытесанный монолит, схожий с гранитом и отличавшийся лишь тем, что цвет его был однородным, белым, как платье невесты. Сложно представить, сколько сил вложили камнетесы, чтобы извлечь эти блоки из скалы и так филигранно их отшлифовать. Другой вопрос, как они их транспортировали. Да, источник ресурса находится в нескольких десятках метров, но, судя по устройству тех же кранов, эта цивилизация не была сильно развита в техническом плане, ведь они были сделаны из дерева.