Она долго там стояла, прижавшись спиной к стене, сердце билось в горле. Грохот в груди отвлекал ее, пока она пыталась совладать с мыслями.
Она уже не была принцессой.
Королевство уже не было ее домом.
Семья теперь относилась к ней как к тени воспоминания.
Онемевшие пальцы со временем стали двигаться. Ее сердце замедлило биение. Тени двигались перед глазами, и она не знала, казалось ей, или кто-то приближался к ней.
А потом пальцы погладили ее нежную щеку.
— Принцесса, — прохрипел голос, что был ниже, чем у других Жутей. Напоминал гул земли.
Она моргнула и сосредоточилась на настоящем. Жуть перед ней был старым. Его рога давно отвалились, идеальные круги на голове отмечали места, где они были. Одно крыло было давно сломано и волочилось за ним. Другое было скелетом, мембрана давно изорвалась.
Но ее напугали его черные глаза. Белков не было. Только тьма, отражающая ее бледное лицо.
— Здравствуйте, — прошептала она. Прижимаясь к стене, она не могла убежать, если этот Жуть решит на нее напасть. И хоть до этого Жути не выражали таких желаний, это существо она не знала.
Если ее семья предала ее, то неизвестное существо тем более могло.
Жуть провел когтями по ее лицу, но так, чтобы не порвать кожу, касаясь ее лба, глаз, носа и рта.
Она уже такое испытывала раз, когда отец давным-давно повел ее в толпу в Холлоу-хилле. Старушка щупала так Даниэллу. Все, что могла найти.
Она выдохнула и расслабилась.
— Вы слепой?
Жуть усмехнулся, морщины превратили лицо в складки.
— Ты почти угадала, принцесса. Я немного еще вижу.
— Я уже не принцесса.
— Тут — принцесса. Не верь тому, что сказал один мужчина. Все могут думать иначе.
Благородные слова для существа из камня. Даниэлла не знала, как ответить. Оно знало о ней, а она ничего не знала о Жути, живущей так далеко под землей.
И она не стала задавать вопросы, а сказала:
— Боюсь, я бы хотела побыть одна.
— Но нам редко выпадает такая роскошь. Тебе нужно кое-что увидеть, принцесса. Идем, — древний Жуть повернулся и пошел прочь.
Он ясно был мужчиной, ткань прикрывала его бедра. Его плоская грудь была голой, хотя складки кожи мешали убедиться, что он мужчина.
Крыло волочилось за ним, тихо шурша. Когда он понял, что она не пошла следом, Жуть остановился.
— Принцесса? Ты заставляешь меня ждать.
— Я просила побыть одной, — сказала она. — Я не пойду за тобой во тьму.
— Возьми горсть мха, милая. Тогда ты уже не будешь во тьме.
Даниэлла замешкалась, а Жуть пошел дальше. Пойти за странным существом в пещеры? Или остаться и жалеть себя?
Вопрос не долго держался в ее голове. Она повернулась, сорвала со стены горсть сияющего мха. Он озарял ее ладонь и стены, пока она шла за древним существом.
Она хотя бы могла отвлечься от мыслей. И он мог показать ей что-то интересное.
Жути уже ее удивляли.
Древний замедлился, давая ей время осмотреть пещеры. Это было дно Впадины, хотя сначала ей показалось, что в центре была бездна.
Вода за годы сгладила все поверхности, как в ракушке. Белый и черный мрамор тянулись прожилками, будто корни деревьев. Тут тоже были пещеры. Маленькие отверстия, в которых она видела движения старых Жутей. Похоже, они все были слепыми или почти слепыми.
Любопытство горело в ее груди. Она хотела спросить у спутника, страдали ли все старые Жути от слепоты, или это было из-за жизни в пещерах. Она хотела знать, старели ли Жути как люди.
Столько вопросов без ответа. Казалось грубым спрашивать, когда существо еле двигалось.
Может, она могла спросить у своей Жути.
Императора.
От мысли, сколько он врал ей, она снова разозлилась. Нужно было думать о другом, или она закричит его имя и заставит вернуться, чтобы ударить по лицу.
Древний перед ней рассмеялся.
— Ты все еще злишься на нашего лидера, да?
— Как ты понял? — спросила она.
— Твое дыхание меняется, когда ты думаешь о нем. И не как у влюбленной, хотя, думаю, в этом плане ты тоже о нем думаешь.
Нет. Принцессы ничего не знали о влюбленных или брачной ночи.
Хотя не все. Она слышала, как служанки говорили об их ночах с теми, кто хотел с ними брака.
Она покраснела.
— Я не знаю, о чем ты.
Жуть рассмеялся.
— Ах, знаешь, принцесса. Это я слышу по биению твоего сердца.
Она могла спорить. Но вместо слов вырвалось:
— Ты слышишь мое сердце?
— Милая, я все слышу.
Поразительный талант. Слышать все, что люди хотели скрыть. Или слышать то, что люди не могли.