Ее мать сидела в кресле с подушками перед каменным камином, смотрела на угли, словно они были трещащим огнем. Может, в ее разуме так и было. Вышитое одеяло окутывало плечи королевы, но вышивка, скорее всего, только царапала тонкую кожу ее матери.
Никто не знал, как о ней правильно заботиться. Никто, кроме ее дочери.
Она расправила плечи и вздохнула.
— Они снова не открыли тебе окно, мама. Я думала, мы это обсуждали.
Королева вздрогнула. Она повернулась, впавшие глаза посмотрели на Даниэллу.
Может, потому слуги боялись ее. Те глаза видели больше, чем многие люди за жизнь. Они были темными и полными тайн, никто не мог вытащить слова из ее матери. Эти истории не слышала даже Даниэлла.
Она прошла по комнате и потянула за шнурки у окна. Шторы со скрежетом сдвинулись, солнце пронзило комнату, прогоняя тьмы. Свет раскрыл больше дыма, чем думала Даниэлла.
Она как можно скорее открыла окно и стала прогонять дым.
— Как насчет свежего воздуха, мама? Они всегда держат тебя в духоте.
Ее мать все еще не реагировала, но Даниэлла знала, что ее не нужно было торопить. Королеве было проще выбраться самой. Если на нее надавить, у нее будет припадок, или она закричит и впадет во тьму на месяцы.
Ее мать, хоть и безумная, знала свою дочь. Просто она узнавала Даниэллу немного дольше.
Даниэлла схватила подушку с кровати и стала ею прогонять дым. Все больше улетало из комнаты, пока свежий воздух не заполнил место. Она могла снова дышать, не ощущая себя так, словно шалфей и пачули запятнают ее легкие внутри.
— Вот так, — Даниэлла бросила подушку на кровать. — Так лучше, да? Пахнет как весна.
Ее мать пошевелилась, сжала пальцы на коленях, чуть выпрямила спину. Этих мелких движений и ждала Даниэлла. Одни предупреждали, другие радовали.
В этот раз она знала, что ее мать приходила в себя.
Королева кашлянула, моргнула и сказала:
— Даниэлла?
— Да, мама.
Дрожащая ладонь потянула за одеяло на ее плечах.
— Говоришь, весна?
— О, снаружи красиво. Я только пришла из леса. Хочешь послушать?
Ее мать кивнула, и Даниэлла пересекла комнату и села перед матерью. Она быстро расстегнула плащ и сбросила его на пол. Не важно, увидит ли мать синяки на ее шее. Она все равно не узнает их.
— Трава снова зеленая. Пахнет как земля и свежесть. Я пока не заметила, чтобы цветы цвели, но скоро будут. Я видела, как они пробиваются сквозь землю. Даже деревья уже в почках. А ручьи еще холодные, но лед пропал.
— Это время всегда было моим любимым, — ответила ее мать. А потом взяла Даниэллу за руки. — У тебя в волосах листья.
Ее мама замечала детали. Это было хорошо для ее состояния. Даниэлла усмехнулась.
— Почти ничего не изменилось, хоть я стала старше.
— Я всегда убирала их, чтобы твой отец не увидел, — мама подняла дрожащую ладонь и убрала сухой оранжевый лист. — Ему не нравилось видеть тебя грязной.
— Он всегда хотел, чтобы я была идеальной маленькой принцессой.
— А мы получили гремлина, который хотел болтаться под потолком, а не сидеть и учиться, — туман пропал с глаз мамы, она словно вернулась.
Даниэлла говорила себе не плакать, хотя слезы обжигали глаза. Такие моменты быстро пролетали. Она ценила их.
— Я люблю тебя, мама.
— И я тебя, малышка. Поможешь подойти к окну? Я хочу посмотреть наружу.
Они вместе прошли к окну, где кресло-качалка ждало ее маму. Оно было старше Даниэллы, и она помнила, как мама укачивала ее каждую ночь. Она помогла маме сесть, опустилась перед ней.
Мама смотрела в окно на краски весны. Даниэлла не знала, когда будет следующий миг ясности. Порой они были частыми, порой нужно было ждать год.
Почти все время королева бормотала о монстрах в тенях. О ведьмах и проклятиях, что уничтожат мир. Порой она говорила на другом языке. Не одержимая, как говорили слуги, но это был не их язык.
Даниэлла опустила голову на колени матери. Пальцы стали убирать листья и прутики из ее волос, как было, когда Даниэлла была маленькой.
Ее мать удовлетворенно вздохнула.
— Я ошибалась.
Даниэлла закрыла глаза, слеза покатилась по щеке. Этот миг ясности вот-вот пройдет. Она не поднимала головы. Не хотела пугать маму тем, как расстроилась.
— О, мама. Сколько раз нам говорить, что монстров нет?
— Ты знаешь, что это не так. Ты тоже их видела, да?
Даниэлла подняла голову и поймала взгляд матери, ее желудок сжался от страха.