Мило двигался с ней, взял ее за руки.
— Даниэлла.
Они ничего не могли сказать. О таких потерях горевали только в тишине.
Ее брат притянул ее к своей худой груди, она слышала его сердце. Она прижалась к нему лицом, слезы полились из ее глаз. Всхлипы сотрясали ее плечи, желудок мутило.
Даниэлла хотела помочь им. Она хотела освободить Жутей от оков и доказать людям, что они не были монстрами. Она хотела спасти жизни в Холлоу-хилле, наладить их отношения с Жутями.
Но это все было невозможно. Она была одной женщиной, почти не управляла мыслями и разумами всех них.
— Все будет хорошо, — прошептал Мило ей на ухо. Она слышала, что он сам не верил этим словам.
— Я не хочу, чтобы хоть кто-то умирал.
— И я, сестра. Но мы заперты, и выбора нет.
Он был прав. Еще и потому, что Диана стояла за дверью, и они не могли одолеть их сестру-воительницу.
Она снова была слабой. Но Даниэлла обещала, что не будет поддаваться таким мыслям. Жуть научил ее. Может, не вести бой, но он показал ей, что воин проявлялся не только в умениях с мечом.
Она подняла голову с плеча Мило и покачала головой.
— Нет, выбор есть. Мы можем остановить это, если попытаемся, если объединим мысли.
— Мы не можем убедить Диану выпустить нас.
— Тогда убедим кого-нибудь из Жутей забрать нас.
— Как нам это сделать? — Мило помог ей дойти до окна, где они прислонились друг к другу и смотрели на бой. — Мы не можем докричаться, нас не услышат из-за боя.
— Нет, но мы можем сделать флаг и сообщить им, что я тут, — Даниэлла сняла рубаху и протянула руку за его. — Снимай, Мило.
Он не был впечатлен, но схватился за край своей рубахи.
— Ты понимаешь, что я был тут заперт неделями, и я уже замерзаю.
— Если мы сообщим Жутям, что мы тут, тебе больше не придется мерзнуть. Они освободят нас.
Он отдал ей рубаху.
— А если Жути не заметят нас?
— Заметят, — Даниэлла связала рубахи, вывесила в окно. Она сжала другой конец и смотрела, как ткань трепещет на ветру. — Заметят, потому что ищут меня.
Она внимательно смотрела, пытаясь понять, кто из Жутей был ближе к ней. Некоторые сражались с солдатами. Один из Жутей упал с криком, меч рассек его крыло.
Другой Жуть поднял голову и заметил трепещущую ткань. Он не успел закричать, солдат Холлоу-хилла пронзил его мечом.
Ее дыхание стало шумным. Даниэлла молилась. Она не знала, кому, какое божество помогло бы им в такой час, но ей нужно было, чтобы ее нашел кто-то один. Увидел ее. Узнал, что принцесса тут, что она хотела помочь им.
Даниэлла не знала, что могла сделать, но побег из башни был первым шагом к свободе. Для всех них.
— Даниэлла? — спросил Мило, хмурясь, глядя на что-то вдали. — Прости, но Жути бывают еще больше тех?
Волнение вспыхнуло в ее груди, ее сердце сжалось.
— Только один.
Она подбежала к окну брата. Она прижала лицо к прутьям еще раз, проследила за тем, куда указывал его палец, до самого большого силуэта в небе.
— Он идет за мной, — прошептала она. — Он успел.
Рафаэль летел сквозь град стрел, словно это был просто дождь. Некоторые резали его крылья, новые дыры появлялись там, пропускали лучи света. Но он не останавливался.
Он обогнул солдат на стенах, стреляющих по Жутям. Одним взмахом крыла он задел одного и сбил со стены. Крик звенел миг, а потом мужчина рухнул на землю и затих.
Несколько Жутей приветствовали его.
Даже в пылу боя они вопили поверх звуков войны.
— Император!
Крики Жути были громче звуков мечей, бьющих по плоти, криков умирающих и стука крыльев по щитам. Их вопль повторялся, пока во всем Холлоу-хилле не стало слышно только его.
Все солдаты направили арбалеты на Рафаэля. Даниэлла хотела кричать, но не могла издать ни звука.
Стена стрел полетела, но ни одна не тронула ее Жуть. Он рухнул в воздухе с грацией, уклонился от них и широко раскрыл крылья. Он пролетел над стеной, сбил телом, как тараном, всех солдат оттуда.
Рафаэль уже так делал. Он знал бой, и он много лет бился с людьми. Если они думали, что могли убить Императора Жути так просто, то они не знали, с чем столкнулись, пока он не перережет им глотки когтями.
— Теперь я его узнаю, — пробормотал Мило. — Не знаю, как я забыл такого зверя.
— Он не зверь, — ответила она, сердце трепетало в горле. — Он — Император.
Один из Жутей указал на серебряную башню, и Даниэлла поймала взгляд Рафаэля. Вряд ли он видел ее издалека, но она ощущала, как его душа звала ее. Он был близко.
— Отойди от окна, — сказала она.
Мило не спрашивал, а попятился быстрее, чем она думала возможным. Они прижались спинами к стенам напротив, Даниэлла считала до десяти.