— Нет, — прошептала она, слезы лились по щекам. — Прошу, нет. Не вы.
Хоть она ненавидела их, хоть они были ужасными родителями, они оставались ее.
Ее отец сжал рукоять меча в его животе. Его глаза расширились от шока. Он кашлянул, кровь потекла изо рта по подбородку. Даниэлла впервые видела его взгляд без гнева. Его лоб не морщился, и он выглядел на годы младше.
Ее мать коснулась меча, наполовину вошедшего в ее тело. Кровь уже собиралась вокруг нее, но в ее глазах не было безумия.
Она подняла взгляд и увидела короля. Безумная королева протянула руку к воюющему королю.
— Муж? — спросила она, ладонь дрожала, красная от крови.
— Жена, — ответил он. Слезы катились по его щекам. — Почему мне кажется, что я очень долго тебя не видел?
— Так и было, — ответила она. А потом ее мама улыбнулась, сияя, снова став красивой. — Я скучала по тебе.
Ее отец сглотнул, поджал губы и кивнул.
— И я скучал.
Даниэлла отодвинулась, а ее родители обнялись. Они разделили последний вдох, сжавшись вместе, как не делали давно.
Она всхлипывала, отползла к Рафаэлю, ощущая слабость. Он поднял ее, прижал к себе, передавая хоть немного силы.
— Тише, — прошептал он. — Ты будешь в порядке.
— Алхимик, — всхлипывала она. — Убей его, прошу. За них.
Рафаэль прижался губами к ее лбу.
— Он уже пропал, любимая. Исчез, когда приказал солдатам напасть. Не знаю, был ли он тут на самом деле.
Она била кулаками по груди Рафаэля, рыдая от гнева.
— Нет. Он не мог исчезнуть. Я хочу, чтобы он заплатил за это.
— Даниэлла, — голос Рафаэля дрожал от эмоций. — Мы не можем наказать тех, кого тут нет, и нам нужно сначала многое отстроить.
Она не хотела ничего отстраивать. Ее родители были мертвы, умерли на ее глазах. Они спасли ее, а она теперь гадала, боролись ли они все это время с гневом и безумием, чтобы спасти детей.
Их можно было спасти раньше.
Она могла бы спасти их, если бы попыталась сильнее.
Она всхлипнула, обмякла в руках Рафаэля и визжала. Солдаты упали на колени, присоединившись к Жутям.
Народ Холлоу-хилла горевал вместе с их принцессой.
ГЛАВА 36
Со временем Даниэлла успокоилась. Три недели спустя она проснулась в своей кровати в замке и захотела подняться. Мило оставался с ней. Ее брат снова стал разговорчивым. Он махал едой перед ее лицом, спорил с ней, даже отвечал за нее в споре, когда она не хотела говорить.
И, конечно, Рафаэль всегда был рядом, если был нужен. Она пока не вызывала его. Но он был рядом на всякий случай.
Она смотрела на потолок, давала разуму исцелиться. Столько всего пошло не так. Ее родители умерли. Она стала королевой Холлоу-хилла, но… это ощущалось неправильно.
Диану отправили в подземелье, и ее сестра знала, что сделала. Мило рассказал ей все о сестре. Ее ждал суд за то, что она последовала за алхимиками. И хоть она не выражала раскаяния, она хотя бы признала, что ошиблась.
Это было начало.
Мелисса приходила пару раз. Ее сестра, похожая на призрака, написала на бумаге, что хотела, чтобы ее отправили в далекий монастырь. Даниэлла выполнила ее желание, несмотря на свою печаль.
Ее сестра будет счастливее там. И если она смогла найти кусочек счастья, но и Даниэлла должна была.
Сегодня она проснулась и ощутила себя иначе. В комнате никого не было. Только Даниэлла, и солнце, светящее в окно.
Тяжесть в груди была уже не такой, как в дни до этого. Она была тенью над плечом. Не подавляла счастье, но осталась. Терпеть стало проще.
Даниэлла опустила ноги на пол. Она пошевелила пальцами ног, вытянула руки над головой. Ее спина захрустела.
Она ощущала себя… лучше. Не исцелилась, не была идеальной. Она даже не знала теперь, что это значило.
Но она уже могла встать с кровати. И это было началом.
Она укуталась в голубую шаль поверх белой ночной рубашки и выскользнула из комнаты. Редкие слуги были в коридорах, но она, помнилось, слышала от Мило, что они чинили город.
Сражение шло не только в замке. Оно охватило город, и некоторые люди Холлоу-хилла бились там на одной стороне с Жутями. Ее сердце согревали мысли, что люди поверили им. Они увидели, что Жути не были монстрами, как и солдаты не были монстрами.
Ее босые ноги тихо шлепали по мрамору пола. Она не знала, куда шла, но ноги привели ее в тронный зал.
Даниэлла не знала, что там делать. Холодная комната казалась пустой без отца. Трон казался огромным. Невозможно огромным для нее.
Она выглядела бы как ребенок, ноги покачивались бы в воздухе, если бы она села на него. Она укуталась в шаль плотнее, смотрела на белый мрамор и окна. Небо сегодня было серым. Солнце озаряло комнату, но даже небо печалилось.