Стали змеиные головы друг друга от боли грызть. Так насмерть друг друга и загрызли.
Вылез тогда Покати-Горошко из змеиного горла и глотнул змеиной крови. Начал от той крови Покати-Горошко на глазах расти, стала в нем сила прибывать богатырская. Вырос Покати-Горошко, как статный тополь, стал сильней братьев. И лицо у него просветлело, как ясное солнышко.
Взял он девицу Марину за руку и вывел ее из золотого терема на вольный воздух. Вызвал на бой трехголового и шестиголового змеев, убил их своим топориком, выручил обоих братьев и обеих красных девиц. Не узнали братья Покати-Горошко, поклонились ему и спрашивают:
- Чей ты и откуда ты, чудо-богатырь?
- Да я же ваш брат - Покати-Горошко. Удивились братья той перемене и говорят:
- Ныне ты не Покати-Горошко, а Ясно-Солнышко.
Наложили братья сорок бочек мяса змеиного, набрали сорок бочек воды ключевой и свистнули в три голоса. Прилетела орлица, взяла в правую лапу бочки с мясом, в левую - бочки с водой, а братьев с девицами посадила на спину и взвилась в поднебесье. На сороковой день прилетели они к орлиному гнезду. Опустилась орлица и видит, что орлята ее уже не орлята, а взрослые орлы. И сказала орлица молодым орлам:
- Детки мои, я уже стара стала, мне на отдых пора, а вам, молодым, надо мир посмотреть и себя показать. Берите трех молодцев и трех девиц себе на спины, летите с ними, куда они вам укажут.
Сели братья и девицы на молодых орлов и полетели в поднебесье.
Летели они весь день и всю ночь. А в самый полдень показалось внизу родное село.
Сбежались все жители на площадь смотреть, как это люди на птицах летают. И встала старуха из гроба и вышла встречать дочерей с братьями. И зажили с той поры счастливой жизнью три брата - Крутогор, Дубовёр и Ясно-Солнышко с тремя сестрицами-красавицами - Ариной, Татьяной и Маринушкой.
БЕДА.
а одной улице жили богач и бедняк. Богача звали Григорий Иванович, а бедняка попросту - Гришка.
У Гришки только и было богатства, что пять душ детей, а у Григория Ивановича были и куры, и гуси, и свиньи, и лошади.
Каждую весну ходил Гришка к Григорию Ивановичу хлеб занимать и каждое лето продавался в кабалу - долг отрабатывать.
Однажды затеял Григорий Иванович свадьбу. Гришка говорит жене:
- Ты побудь, жинка, дома, а я пойду хоть в окно гляну, как они там веселятся.
- Иди, - говорит жена, - только ненадолго, а то дети голодные - плачут.
- Ладно. Я сейчас.
Пришел Гришка к окну и стал смотреть, какие там танцы, какое веселье. И стало ему так обидно, что даже слеза на усы выкатилась.
Отошел Гришка от окна, пришел домой и говорит жене:
- Знаешь что, жинка, устроим и мы праздник. Наварим картошки, напьемся хоть квасу. Я буду на дудочке играть, а дети наши будут танцевать.
- Ну, что ж, пусть будет так.
А квас был такой кислый, что лица у всех перекривило.
Напились квасу, поели картошки.
Взял Гришка дудочку и заиграл русскую плясовую.
Детишки, услышав веселую музыку, забыли голод и пустились в пляс.
Играл-играл Гришка и вдруг заметил, что в его хате пляшут не пятеро, а шестеро детей. Бросил играть Пригляделся: шестеро!
Протер глаза: все равно шестеро!
Подозвал Гришка жену:
- Смотри, жинка, сколько детей танцует? Жена начала считать:
- Шесть!..
- А разве к нам чье-нибудь дитя приходило?
- Нет.
- Так чье ж оно?
- Не знаю.
- Давай спросим?
- Давай.
И стали Гришка с женой отбирать по одному своих детей.
- Это наше!
- Это наше!
- И это наше!
- И это наше!
- И это наше!
- А это чье?
- Не знаю...
- Ты никого не впускала?
- Никого.
- А ну, спроси его, чье оно?
- Слушай, дитятко, чье ты?
- Да я Беда.
- Какая такая Беда?
- Да ваша!
- А что ж ты за Беда!
- Да вот такая: как дадите вы своим детям по куску хлеба, а я возьму поотнимаю да поем, а они бегают голодные и опять есть просят. И еще: как наденете на них новые сорочки, я возьму да порву, и они опять голые бегают.
- А! Раз так... Жинка, неси рыбы, только побольше да посолоней.
Начали они кормить Беду рыбой. Она ест, а ей подкладывают.
Ела-ела Беда, захотела пить, да как закричит:
- Дайте воды!
Гришка принес полную баклагу1 и говорит:
- На!
А Беда и спрашивает:
- Как же я пить буду без кружки?
- Да ты лезь туда вся и пей, сколько хочешь.
Беда изогнулась дугой, сделалась тонкая-тонкая и влезла в баклагу, как змея.
Закрыл Гришка баклагу пробкой, взял лопату, пошел в степь и закопал между тремя курганами свою Беду.
На другой день - что за оказия? - дали детям по куску хлеба: и дети сыты, и куски целы.
Надели на детей рубашки - и рубашки целы, и дети не мерзнут.
К вечеру смотрят - корова пропавшая во двор заходит. Думали, волки ее задрали, а она - вот она!
На другой день глядят - свинья поросая приблудилась.
С тех пор зажил Гришка сытно-весело.
А Григория Ивановича зависть разбирает, терпения нет смотреть на Гришкину сытую жизнь.
И пришел он к Гришке домой, сел за стол и спрашивает:
- А скажи, кум, отчего ты так разбогател?
- А ты разве не знаешь? Я ведь свою Беду закопал.
- Как же ты закопал?
Гришка рассказал богачу, все как было.
Пошел Григорий Иванович домой и рассказал жене о том, как бедняк Гришка свою Беду закопал. Та как взъярится:
- Пойди и откопай Гришкину Беду сию же минуту! Ты видишь, они лучше нашего живут. Скоро мы у них занимать будем.
Григорий Иванович стал отпираться да отнекиваться. Страшно ему было чужую Беду откапывать.
Тогда жена его взяла лопату и пошла сама к трем холмам. Стала рыть, искать Беду. Рыла-рыла, искала-искала. Слышит - лопата о баклагу звякает. Ага, значит, есть! Достала баклагу, открыла пробку - да так и села на землю от испуга. Из баклаги, как выстрел из ружья, вылетела Беда.
- Ух! - крикнула она. - Чуть было я там не задохнулась!
Жена Григория Ивановича очнулась и стала просить Беду:
- Голубушка, ступай к Гришке, к окаянному, гляди, как он теперь живет, чище нашего! Покажи ему, Беда, его прежнее место.
- Ну, нет, - сказала Беда, - будь он трижды неладный. Лучше мне сквозь землю провалиться, чем обратно к Гришке идти. Он опять меня в баклагу упрячет. Лучше я к вам пойду...
И пошла Беда к богатею Григорию Ивановичу и показала ему, как бедняков надувать.
А Гришка жил не тужил, пахал, сеял, косил и забыл даже, на что Беда с виду похожа.
СЛОВО.
ел по свету Илья, работу искал. В городах не нашел, в деревнях не нашел. И вышел он в чисто поле. Шел-шел, видит - забор.
Подошел Илья, хочет войти, а ворот-то и нет! Слева зашел - нет ворот, справа зашел - тоже нет, кругом обошел - что за чудо? Забор да и только! И войти некуда.
Постучал Илья в забор: тук-тук-тук!
Изнутри голос:
- Кто там?
- Это я.
- Кто ты?
- Солдат Илья.
- Чего тебе, Илья?
- Работу ищу.