- У нас? – сглотнув, переспросила сипло девушка, ощущая разгоряченное касание.
- Ты в суд очень хочешь, как я погляжу?!
- Да что ты заладил с чертовым судом? – взорвалась, отталкивая гостя. Лукавила, чертовка. Знала ведь, что не из-за его слов вырвалась, а из-за прикосновения. Как же она его хотела! И злилась, потому, как навязанное оно было. Чертово желание, дремавшее до этих пор. – Не хочу я в камеру загреметь, это вы меня туда пытаетесь затолкать.
- Сама подумай, на кого указывают все стрелки?
- Задолбал, - вырываясь из оков мужских рук, сделала шаг в сторону. Свят успел ее перехватить, тут же добавляя томным шепотом на ухо.
- Это еще не все, детка.
- Ах, ты, сукин сын.. – продолжала рычать Домрачева, не замечая тугого желания, точно ком, скрутившегося внизу живота. И горело и пылало внутри, заставляя ее забыться. Млеть перед мужчиной.
Такое неприятное слово безысходность. Когда зависишь от действий других людей, их поступков и возможностей. Когда твое мнение и решение лишь гулкое эхо в собственной голове. Слезы выступили на девичьих глазах, услышала.
- Еще одно требование – это твое полное подчинение.
- Что ты имеешь в.. виду?
- А ты все поняла, детка.
- Я тебе не детка.
- Теперь детка, что ни есть – детка.
- Говори, что ты хочешь! Хватит юлить.
- Боишься меня?
– По мне видно, что я тебя боюсь? – насмешливо спросила его, понимая, что все ее поведение – глупая бравада проигравшего.
– Браво, красавица. – довольно рассмеялся собеседник, распознав ее игру, - О таком сопернике можно только мечтать!
- Пусти меня, урод. – успела сдавленно прохрипеть, когда почувствовав, что земля улетела из-под ног. - Эй, куда понес? Верни меня туда откуда взял!
– Меня восхищает в тебе все. - уложив дрожащую девушку на постель, довольно возвышаясь над ней, продолжил говорить: - Твоя красота, твоя наивность и в то же время решительность, хладнокровие, с каким ты ведешь себя на работе. Должен признать, ты весьма рассудительная женщина. – замечая вспыхнувший страх в девичьих глазах, начал стремительно раздеваться: - Я выжму из тебя все соки, всю ложь и все дурные мысли. Я пройдусь по тебе напалмом…
- Свят, - перебила его монолог Арина, – ты такой весь из себя красавец, миллионер, известный наследник и крутой ювелир.
Говорила, стараясь игнорировать полетевшую в сторону верхнюю одежду гостя, сброшенные туфли, и рубашку, которую он начал уверенно снимать. Гордо возвышался над ней, и довольно скалился.
- Только мне начхать на все твои регалии. Единственное, чего я хочу, чтобы меня оставили в покое, очистив доброе имя.
- Я тебе не верю! – заявил мужчина, оставшись в одних боксерах. Те впереди выпирались внушительной палаткой. Девушка задержалась на них глазами, и облизнула пересохшие уста.
“Это что сейчас будет? Они сексом будут заниматься?”
– Несколько дней назад, ты, как мороженное таяла в моих руках. – улыбаясь ее реакции, и резко наклоняясь над девичьим телом, он схватил ледяные ступни Домрачевой, и притянул ее слабо сопротивляющееся тело ближе к себе. - Если бы нам не помешали, отправив на больничную койку, тот вечер мог бы закончиться по-другому.
- Фантазируй на здоровье. Кто ж против? – съязвила она, сделав попытку отползи обратно. Пальцы ее нервно подрагивали, стоило девушке рассмотреть как следует будущего любовника. Его тело было идеально выточено природой. Плечи, не перекаченные как у любителей спорта, а в меру сильные. За таким хочется спрятаться. Крепкие руки, ухоженные пальцы. Грудь Полански была усыпана редкой порослью кучерявых волос, которые дорожкой спускались все ниже и ниже.
“Как указательная стрелка на дороге, мать его” – иронично усмехнулась Риша. Девушка пребывала на грани возбуждения, и любопытства граничившего с бешенством. Она была готова броситься на собеседника с кулаками, расцарапать ему лицо, укусить, и в добавок – пнуть по голени. Этого требовало ущемленное женское самолюбие и гордость. Но горький, былой опыт, нашептывал ей другое. Она смотрела на Полански, и понимала – причина такого ее поведения кроется в совсем другом. – Фотку подарить? Можешь подрочить, если тебе от того станет легче?