- Тогда, настоящий ювелир, не должен терять внимание. – гортанный смех довольного самца, его притягательная улыбка, ускорили и так бешеное сердцебиение Домрачевой. – Он должен быть уверен, в том, что делает. И как. Лишь интуитивно, и имея колоссальный опыт, можно понять, когда металл готов.
- А после? – выдавила из себя воспрос, тихонько постанывая.
- После? Металл превращается в слиток, с которым можно работать, нежно и чувственно, - при этих словах, ласки ювелира становились все более настойчивыми. Ладони полностью обхватили налившуюся грудь, сжимая. В то же время, нежные губы скользнули по бархатной коже девичьего живота. - Придавая ему форму, желанного изделия.
“Куда это он?” – не успела подумать Риша, как вдруг испуганно вскрикнула.
- Что ты…Что ты .. делаешь?
Он разрушал все те высоченные бастионы и стены, которые Арина возвела вокруг себя. И делал это так правильно, по-мужски. Игнорировал ее страхи и сомнения, отбросил прочь браваду. Он видел ответное желание, и лишь подогревал его. Наблюдал, как растворялась в объятиях и ласках девушка, как отдавалась на милость победителя, и выпивал ее капитуляцию до остатка.
Свят не медлил. Довольно заурчав, он обхватил ладонями ее груди и сжал так, как давно мечтал. Жадно и собственнически. Вырывая стон удовольствия из горла девушки. Он улыбался. Домрачева попыталась рвануть прочь от горячих губ мужчины:
- А если металл перегреется?
“Это она сейчас сказал? Епати коловрати! Какой мышиный писк!”
- Всегда можно начать сначала. Снова и снова, пытаясь найти решение, подходящее как мастеру, так и металлу.
- А если метал не хочет быть той формой, которую ему уготовил ювелир? Если металлу нравится быть просто бруском? Или смесью различных металлов? Что тогда?
Полански, лежащий между широко разведенных девичьих ног, приподнялся и посмотрел на Арину. Не делая попыток продолжить, уверенно проговорил:
- Тогда, ювелиру стоит сменить профессию, или заняться другим металлом. Ломать то, что уже было создано и не хочет меняться, бесполезно. Не на ранних этапах, так на последних, негибкий металл все равно даст сбой. В той или иной мере.
- Свят.. – с мольбой в голосе, начала было говорить она.
- Хватит, Ришка. Хватит. – и прежде, чем успела что-либо ответить, ее снова поцеловали. Яростный крик разделил комнату, о знаменуя падение. Он врывался в нее, ласкал и посасывал.
“Господи, это он ей … сейчас. … что… делает?” – единственная связная мысль проскочила в голове, прежде чем Полански резко отбросил в стороны, мешающие ему бедра, и задрал их к верху. Следом, они оказались на его разгоряченных плечах. Продолжил.
- Такая сладкая…такая моя…
Шептал самодовольно, наслаждаясь. Руки его теребили девичью грудь, а губы ласкали лоно. Не знавшая подобных ласк, Арина сходила с ума. Это точно был удар ниже пояса, и она его принимала: - Я так долго хотел тебя…
- Свят…
- Да, милая…сладенькая…
- Свят…
Домрачева не понимала, что происходит. Ее бросили в огонь, на костер. И она горела и плавилась. Мир сузился лишь к желанию, которое усиливалось с каждой новой лаской, и к мужчине, дарившему ей наслаждение. Неземное, божественное наслаждение.
- Моя…моя..
- Свят…
- Да, малышка…
-Свят…
- Ну…
- Свят…
- Давай же…
Что? О чем он? И в следующий миг ослепительная вспышка взорвалась в ее глазах, заставляя тело извиваться на постели. Какая там смерть? Это полное уничтожение! Это хуже, чем взрыв супер новой звезды…Это страх и ужас, разорвавшие ее тело на миллиарды частей.
И как она так умудрилась попасть?
Затем пришла блаженная дрожь, дрожь наслаждения. И воскрешения. Кто бы знал, что можно испытывать такие сильные эмоции? Кто бы ей продемонстрировал раньше, что секс может быть таким...
- О, Господи..Господи.. Свят…
- Да, милая, да.. – понимающе шептал он, упиваясь ее оргазмом. Наслаждаясь видом полной открытости и беззащитности Арины Домрачевой перед старым как мир чувством. Оторвавшись от нежной плоти, и очутившись возле ее лица, сдержано прохрипел: – Ты такая..страстная, девочка…И такая моя…