Слева от меня Корнелиус нахмурился.
— Не могли бы мы поторопиться? Розочка испытывает сильный стресс.
— Вы же слышали, что сказал звериный маг, — крикнул Леон. — Разве мы все не хотим лучшего для этой обезьяны, находящейся в состоянии стресса?
Тот, кто был пониже ростом, прищурился на нас.
— Хм, глава Дома, да? Откуда ты вообще знаешь, что это та же самая обезьяна?
Сколько золотисто-львиных тамаринов он ожидал увидеть в парке Элеоноры Тинсли?
— Розочка, спой.
Обезьянка подняла свою очаровательную головку, открыла рот и запела, как маленькая птичка
Трое сотрудников «МРМ» уставились на нее. Вот вам и надежда на логику и здравый смысл…
— Это ничего не доказывает, — заявила женщина.
Как это часто случалось с представителями нашего вида, логичные рассуждения были отброшены в пользу непреодолимой потребности быть правым, и будьте прокляты факты и последствия.
— Ну, и что теперь? — спросил Леон. — А можно мне одного прихлопнуть? Только одного. Пожалуйста.
Леон был чрезвычайно разборчив в стрельбе по людям, но агенты «МРМ» задели меня и Корнелиуса, и его защитный инстинкт включился на всю мощь. Если они поднимут свои пушки еще на два дюйма, то умрут, и мой кузен делал все возможное, чтобы не допустить этого безумного броска гремучей змеи.
Леон умоляюще поднял брови.
— Нет, — ответила я ему.
— А если скажу — пожалуйста. А как насчет коленных чашечек? Я могу выстрелить в коленные чашечки, и они не умрут. Они не будут счастливы, но и не умрут.
— Нет. — Я повернулась к Корнелиусу. — Есть ли какой-нибудь способ вернуть ее, не причинив им вреда?
Он улыбнулся и посмотрел на небо.
Корнелиус Мэддокс Харрисон не выглядел особенно угрожающим. Он был белым, тридцати одного года от роду, среднего телосложения и ниже среднего роста. Его темно-русые волосы были подстрижены профессиональным стилистом в короткую, но модную стрижку. Черты его лица были привлекательными, подбородок чисто выбрит, а голубые глаза всегда оставались спокойными и немного отстраненными. Трое агентов «МРМ» только взглянули на его лицо, на его офигенный ансамбль светлых брюк цвета хаки и белой рубашки с закатанными до локтей рукавами и решили, что им не о чем беспокоиться. Рядом с ним темноволосый, загорелый и худощавый Леон излучал угрозу и продолжал угрожать, поэтому они решили, что он представляет собой больший риск.
— Это было весело и все такое, — сказал старший агент «МРМ». — Но время игр закончилось, и у нас есть настоящая работа.
Красновато-коричневый ястреб упал с неба, сорвал обезьяну со столба, пролетел над агентами и уронил Розочку в руки Корнелиуса. Обезьяна уцепилась за руку Корнелиуса, забралась ему на плечо, обняла за шею и заверещала в ухо. Ястреб пролетел слева от нас и уселся на ветку красного мирта, растущего у тротуара.
— Ну, дерьмо, — выругалась женщина.
— Не стесняйтесь доложить об этом Августину, — сказала я им. — У него есть мой номер телефона.
И если бы у него были проблемы с этим, я бы их сгладила. У Августина Монтгомери с нашей семьей были сложные отношения. Я изучала его с той же самоотверженностью, с какой изучала сложные уравнения, так что если он когда-нибудь станет угрозой, я смогу нейтрализовать его.
Старший из мужчин пристально посмотрел на нас. Его огнестрельное оружие поползло вверх на дюйм.
— Куда это вы собрались?
Я резко надела маску Превосходной.
— Леон, если он нападет на нас, покалечь его.
Губы Леона растянулись в мягкой мечтательной улыбке.
Люди в бизнесе насилия быстро учились распознавать других профессионалов. Агенты «МРМ» были хорошо обучены и опытны, потому что Августин гордился своим качеством. Они посмотрели в глаза моему кузену и поняли, что Леон был в полном восторге. Там не было ни страха, ни опасений. Ему нравилось то, что он делал, и если бы ему разрешили, он бы не колебался.
Потом они посмотрели на меня. За последние шесть месяцев я научилась принимать на себя роль главы Дома. Мои глаза говорили им, что я не забочусь ни об их жизни, ни об их выживании. Если бы они превратились в препятствие, я бы их убрала. Не имело значения, что я ношу, сколько мне лет и какие слова я говорю. Этот взгляд сказал бы им все, что им нужно было знать.