— Но мы наверняка увидим вас там? — спросила Кэрол, которая, конечно, очень надеялась, что их контакты с этим мужчиной кончаются навсегда.
— Боюсь, что нет. Я останусь внизу. Жду друзей для вылазки на природу.
— Смотрите, не попадитесь ягуарам-людоедам, мистер Блэк, — не унималась Кэрол, собирая вещи. — Я слышала, они тут везде бегают.
Колеса поезда отстукивали последние метры.
— Благодарю за беспокойство. — Глаза Слоуна откровенно смеялись.
Кэрол, подхватив сумку, ринулась к выходу. Эл умело проталкивал свою группу вперед.
— Боюсь, что наша маленькая ложь не обманула вашу подругу, — Слоун широко улыбнулся Дайане, — она очень подозрительна.
— Скорее, я бездарно вру.
— И это тоже верно.
Вагон почти опустел.
— Итак, мисс Грин, было приятно встретить вас снова.
— И мне было… интересно.
— Видимо, это лучшее, но что я могу надеяться. Спасибо и на том.
Они встали, Слоун вежливо пропустил Дайану вперед.
— Знаете, — он слегка понизил голос, — я бы хотел попросить у вас еще один поцелуй на прощание.
— Вы уже получили вчера прощальный поцелуй. Еще немного — и окажется, что я целую вас чаще, чем своих постоянных поклонников.
Когда они подошли к выходу, Дайана почувствовала руку Слоуна на своем плече. Прикосновение было нежным, но твердым, и она поняла, что надеялась на это.
— Дайана… — сказал он.
Просто «Дайана»… Все ее существо отозвалось каким-то странным трепетом. Она повернулась к Слоуну, вновь удивившись его росту, ширине плеч, заглянула в его глаза. Он смотрел на нее нежно и задумчиво.
— На самом деле я был уверен, что вы не станете звонить Сипасу из отеля в Куско, — сказал он. — Правда. Но я должен был обезопасить себя, понимаете? Для меня так важно найти этот пропавший самолет!
— Я думала, вы уже поняли, что я простила вас, — мягко ответила Дайана. Он легко провел ладонью по ее лицу.
— Я хотел бы встретить вас в другое время, в другом месте… и, определенно, при гораздо лучших обстоятельствах.
Они стояли совсем одни в поезде, и на секунду Дайане показалось — совсем одни в целом мире. Казалось, какая-то таинственная сила заставляла ее всматриваться в эти темно-карие глаза. Слоун притянул ее к себе, его длинные ресницы щекотали ее щеки, губы прикоснулись, а потом твердо прижались к ее рту. И Дайана вновь оказалась во власти тех же чувств, что и в первый раз. Это была странная смесь желания и страха, наслаждения, паники и предчувствия опасности. Чего она боится? Она не понимала себя — в конце концов, он уходил из ее жизни, уходила и опасность или что-то иное, что странным образом было связано с ним. Так пусть хотя бы останутся воспоминания о тревожных ощущениях, которые этот мужчина, как никакой другой до него, смог пробудить в ней. И в то же время что-то говорило Дайане, что, возможно, в ее жизни никогда больше не будет мужчины, способного вызывать в ней такие чувства, как Слоун. Здравый смысл подсказал девушке, что все это может далеко зайти. Нет, не сейчас. Сейчас они всего-навсего в вагоне поезда, и скоро Эл или Кэрол вернутся, чтобы посмотреть, что ее задержало. Когда же ее группа вечером покинет Мачу Пикчу, Дайана останется здесь на целую неделю уже без Эла и Кэрол. И, хотя Слоун сказал, что скоро отправится в джунгли, все равно есть шанс, подобный зигзагу судьбы, которая свела их в Лиме, что он найдет ее в отеле на горе. Не исключено, что он воспримет ее теперешнее поведение как разрешение позволять себе вольности… А этого никак нельзя поощрять! Здравый смысл — превыше всего.
Сделав над собой усилие, Дайана слегка оттолкнула Слоуна.
— Нет, нам не надо встречаться. Это ни к чему не приведет.
— Да, это мучение — как в аду, верно?
— Мне уже надо идти. — Дайана размышляла о том, не очень ли горят у нее щеки. — Кэрол наверняка подумает, что вы похитили меня или еще что-нибудь в этом роде! — Она повернулась, быстро пошла по проходу к дверям и вышла на яркое перуанское солнце. Слоун шел за ней.
— Вы видите где-нибудь мою группу?
— Это не ваш ли гид? Вон там — машет рукой.
В этот момент Дайану буквально раздирали два противоречивых желания: чтобы Слоун ушел и чтобы…
— Мисс Грин, мисс Грин, — закричал Эл. Его голос звучал отнюдь не миролюбиво. — Мы уже садимся, поторопитесь.