Выбрать главу

Мужчины ехали не спеша. Похоже, что они спорили о чем-то. Один из них, бородатый, отчаянно жестикулировал. Другой, выше и тоньше, сердито смотрел на него.

Лошади тоже медлили, как и всадники. Бородатый, вероятно, собирался вернуться в лагерь. «Что он там забыл?» – подумал Одинокий Волк. Его любимое ружье?

Одинокий Волк поднял свое ружье, оглядывая лошадей. Они выглядели неплохо, немного ослабевшие, но хороший отдых исправит дело. А ему нужна лошадь.

Зарядив ружье, он положил запасную пулю в рот. Если пуля будет во рту, он успеет выстрелить и перезарядить ружье на полном, скаку.

Он навел ружье на бородатого, который все еще старался что-то доказать своему приятелю. С удовольствием он наблюдал, как бородач упал в седле навзничь и конь понес его, уже мертвого. Он упал, но нога застряла в стремени, и лошадь потащила его по земле.

Но как только Одинокий Волк выстрелил, другой всадник обернулся и поднял ружье. Одинокий Волк спрятался за ствол. Еще один белый, с удовольствием подумал он.

Он быстро перезарядил ружье и, подняв его, выстрелил снова.

Второй белый выстрелил в ответ.

Одинокий Волк не видел, как его пуля достигла цели, страшная тяжесть сдавила живот, боль пронзила его, словно тысячи охотничьих ножей.

Он посмотрел вниз и увидел свои окровавленные внутренности, и, прежде чем погрузиться во мрак, он понял, что все его сны были об одном. И Зеленоглазая Женщина была только частью той цели, средством достижения этого конца. Одинокий Волк прорицал собственную смерть, он искал ее.

Мрак накрыл его глаза, словно толстая бизонья шкура…

– Я… Я не могу продеть руку в петлю, – заныла Сюзанна. – Эмери, мне так больно.

– Но ты должна, понимаешь, Сьюзи, должна!

– Я стараюсь, очень стараюсь, но у меня ничего не получается.

Вдруг выражение сосредоточенного усилия на лице девочки сменилось радостным удивлением.

– Вот моя рука! – воскликнула она. И, словно не веря своим глазам, удивленно уставилась на собственную руку.

– Постарайся высвободить другую, Сюзанна, – сказал Мэйс.

Девочка извивалась так и эдак, но усилия ее были напрасны.

– Я не могу.

– Ты можешь, можешь. Ты должна! Ты единственная, кто может освободиться. Ты должна постараться!

– Я стараюсь!

Как все изменилось, подумала Эмеральда, ребенок, который не мог самостоятельно застегнуть платье, теперь пытается справиться с узлами, затянутыми с такой силой, что их невозможно было развязать даже взрослому.

– Ну же постарайся, Сюзанна, – подбадривал ее Мэйс.

– Я стараюсь. – Глаза девочки наполнились слезами и потекли по щекам.

– Эмери, я больше не могу. У меня нет сил.

– Все в порядке, Сьюзи. – Эмеральда старалась сохранить спокойствие и уверенность в голосе. – Передохни минутку. У нас полно времени. Мы вовсе не спешим.

Все напряженно и сочувственно смотрели на Сюзанну.

– Намочи свою кисть, – вдруг сказал Мэйс, – поплюй на нее.

Сюзанна вопросительно подняла глаза, но тут же послушно поднесла кисть ко рту и плюнула на руку.

– Теперь, – продолжал Мэйс, – разотри слюной другую руку.

Сюзанна растерла слюну. На мгновение глаза ее вспыхнули в улыбке.

– Мама мне говорила, что плеваться нехорошо, – сказала девочка.

Эмеральда не могла не улыбнуться.

– Уверяю тебя, это тот самый случай, когда можно плеваться и при этом остаться леди.

Девочка не ответила. Лицо ее перекосилось от усилий. Затем медленно и неуверенно она вытащила левую руку.

– Я сделала это, Эмери! Все получилось!

– Молодец, – сказал Мэйс. – Теперь я хочу, чтобы ты развязала себе ноги, зашла в повозку Бена и принесла мне один из его докторских ножей. Держи его лезвием вниз и неси аккуратно.

После некоторых усилий Сюзанна справилась с узлами на ногах и, освободившись от веревок, вприпрыжку побежала к повозке Бена.

– Бог был с нами! – воскликнула Гертруда. – Я знала, что он где-то близко.

Через полчаса все были на свободе.

– Милый, милый, – рыдала Эмеральда на шее у Мэйса.

– Эмери, все хорошо! Мы все живы. Благодаря твоей храбрости и мужеству Сюзанны.

Он с нежностью гладил ее по щекам, терся об ее волосы.

– Живы, но… – всхлипывала она.

– Успокойся, моя зеленоглазая девочка. Давай не будем вспоминать об этом. Ты для меня всегда будешь самой чистой, и ничто не сможет изменить моего отношения к тебе. Я люблю тебя, Эмеральда, и буду любить всегда.

Опустились сумерки, наполненные запахом реки, шалфея и сухой травы.

Эмери и Мэйс разыскали Босси и покормили Каль-фа. Затем занялись раной на губе Уайта. Потом все искупались в реке, а Труди приготовила еду из припасов, оставленных Зиком и Биллом.

Словно мираж, думала Эмери, глядя вокруг. Казалось, несчастье объединило всех в одну сплоченную семью. Совсем по-другому относились они теперь друг к другу. Мэтт Арбутнот о чем-то тихо разговаривал с отцом и братом, обняв их за шеи. Пьер и Уайт Тетчер помогали Тимми собирать хворост. Даже Марта Ригни словно оттаяла. Она несмело улыбалась Эмеральде. Только Бен не вписывался в эту общую атмосферу благожелательности. Он избегал Эмеральду и ни слова не сказал ей с тех пор, как его развязали.

– Эмеральда. – Мэйс легко коснулся ее щеки. В нескольких футах от них журчала вода. – Эмеральда, если бы ты знала, как долго я ждал, чтобы вот так сидеть с тобой…

Она подумала о Бене и неохотно отстранилась от Мэйса.

– Но мой муж – Бен. Я не должна быть с тобой, Мэйс. Я не имею права.

– Нет, Эмеральда, ты ошибаешься, это он не имеет права и, думаю, прекрасно знает это. Ваш брак не может считаться законным. Вы не подписывали никаких бумаг. И обряд совершал мародер, вор и убийца. Разве может иметь силу закона этот фарс как в глазах Бога, так и людей?

– Но…

– Ты боишься его, дорогая? Не надо. Я обещаю, он не посмеет обидеть тебя. И как только мы доберемся до первого островка цивилизации, он вообще потеряет над тобой всякую власть, потому что я собираюсь жениться на тебе.

– Жениться на мне?! – повторила Эмери, словно не веря своим ушам.

Мэйс гладил ее волосы, все еще влажные после купания.

– Да, моя хорошая, Я женюсь на тебе. Я всегда любил тебя, с той минуты, как только увидел в Каун-сил-Блафсе, когда ты выходила из воды, такая красивая и пленительная и такая невинная и неприступная. Я сразу почувствовал, что ты моя женщина, ты создана для меня. Но я считал, что не имею права ни с кем связывать свою жизнь. И на протяжении всего пути только и делал, что старался убежать от неизбежного. Я боролся с судьбой, Бог знает, как я боролся, любыми средствами и даже…

– …Даже с Труди, – закончила она за него. Но сейчас в сердце ее не было обиды на другую девушку. Ей было только жаль ее: Труди никогда не знала настоящей любви. – Но… – Она замялась, но все же решила задать мучивший ее вопрос: – А как насчет того, что ты не создан для семейной жизни и никогда не хотел иметь жену?

Он рассмеялся.

– Да, я действительно так считал. – Он потянулся к ней и крепко обнял. – Милая, этот брак не будет легким для тебя, я путешественник, и работа всегда будет занимать основное место в моей жизни, но, может, нам все же стоит попробовать? Ведь мы любим друг друга, а это – самое главное.

Они сидели на берегу, прижавшись друг к другу, и слушали мелодичное журчание воды. Мэйс нежно гладил ее волосы, и Эмери вся трепетала от счастья.

Впереди еще был долгий и трудный путь. Им предстояло преодолеть горные хребты Сьерры, пока не ляжет снег, форсировать не одну реку и пройти через множество испытаний, прежде чем они доберутся до Калифорнии.

Но все это уже не пугало Эмеральду, ведь теперь с ней был Мэйс…