— Если здесь кто-то и есть, то только свои, — отмахнулись его товарищи. — перед сегодняшней казнью младшего принца Всеотец развел такую бдительность, что кому хочешь не поздоровится.
— Возможно. — хмыкнул Вэлгос.
Чтобы окончательно отвести от нас с Тором подозрения, я уже выпустила из нашего укрытия черного ворона. Тот, противно каркая и размахивая смольными крыльями, вылетел из-под покрова тяжелой шторы, покружил над головами стражи и вылетел сквозь высокие арки.
— Это просто ворон, — захохотал эйнхерий, похлопав по плечу Вэлгоса. — а ты уже шум хотел поднять.
И стражники, активно обсуждая предстоящую гибель Локи, двинулись прочь. Как только шаги стихли, Тор вопросительно посмотрел на меня.
— Магия?
— Скорее, да, чем нет, — я опустила чернила в карман. Чернила настоящие. Значит, должно все сработать. Я взглянула на громовержца. — идем, не будем терять времени.
Он согласно кивнул, прикрывая нас обоих своим плащом, и мы зашагали прямо, вдоль колон и резных арок, к спуску. Эшафот находился на небольшой площадке, которая резко обрывалась около берега моря. Это место было видно с любого берега, с любого ракурса. Если стоять здесь, на это месте, можно увидеть все красоты Асгарда. По левую сторону — леса, реки и горы, по правую — холмы и поля. Я невольно вспомнила то место, где я была будучи мертвой. Может быть, это было в моей голове, как в прошлый раз, когда я встречалась с Локи. Но тогда там было одиноко и пусто…
— Ты уверен, что нас не заметят? — тихо спросила я, когда мы приблизились к деревянным ступеням.
— Ночной караул уже сменился дневным, а те, поверь мне, еще с час будут досыпать на посту. Нас никто не увидит. — Тор обернулся на дворец, всматриваясь в каждый этаж, на котором могли находится стражники. — У тебя пара минут.
Я медленно влезла по деревянным ступенькам и чуть ли не пластом подползла к плахе. От одного ее вида у меня внутри все перевернулось. Так, ладно, эмоции оставим на потом. Я выудила из кармана чернила, открыла крышечку и глубоко вздохнула. Это — последний шанс. Я сосредоточилась и, не щадя ни капли, выплеснула изумрудную жидкость на место, где через некоторое время должен оказаться Локи. Главное, чтобы все получилось. Заметив, что деревянные доски засветились и превратились в зыбучий водоворот, я опустила в образовавшийся портал руку, и кожей почувствовала прохладу. Усмехнулась.
— Эвелин, — громко прошептал Тор. Я обернулась. — поспеши.
Я тяжело вздохнула и отдернула руку, увидевв, что на пальцах осталась неописуемой красоты бабочка. Крылышки цвета индиго быстро порхали, и с них сыпалась светящаяся пыльца.
— Улетай, — шепотом велела я бабочке, и та, словно поняв мой язык, сорвалась с моей ладони и исчезла вдалеке. Я проводила ее взглядом и тут же спохватилась. Солнце начинало медленно всплывать над горизонтом.
— Эвелин!
— Бегу! — я быстро сбежала по лестнице и очутилась рядом с громовержцем.
— Асгард просыпается, — оглядев город, прошептал Тор. — нам пора.
Так же незаметно мы пробрались через потайные лазейки во дворец, и уже около входа в Бильскирнир Тор неожиданно повернулся. Я последовала его примеру и заметила в арках напротив, как в тронный зал направляется целая свита асов: впереди уверенно двигался Форсети — бог правосудия, за ним трое представителей Совета.
— Что это? — нервно прошептала я. — Уже началось?
— По всей вероятности…
— Тор! — навстречу нам летел запыхавшийся Фандрал. — Я тебя по всему дворцу ищу! Всеотец уже ждет тебя. А, Эвелин, и ты здесь…
Мне показалось, что воин был в весьма приподнятом настроении. Неужели он так рад тому, что скоро должно случиться с Локи? Заметив мое лицо, которое все само говорило за себя, Тор закрыл меня собой и кивнул другу.
— Я иду.
Фандрал смерил меня взглядом, фыркнул и направился следом за Советом. Громовержец повернулся ко мне и обхватил руками за плечи.
— А теперь иди в мои покои, там тебя никто не найдет, Эвелин.
— Хоро… — увиденное за его спиной заставило меня резко замолчать. Следом за представителями Совета шли эйнхерии, которые живой клеткой окружили закованного в кандалы Локи. Я не видела его всего сутки, но успела уже сойти с ума без его присутствия. Подавив острое желание броситься к нему, раскидать всю стражу и освободить мага от оков, я отволокла Тора в сторону.
— Мне нужно быть там.
— Что? — бог Грома нахмурился. — Эвелин, не сходи с ума! Тебе нельзя там находиться.
— Почему?
Тор глубоко вздохнул.
— Ты и так сделала многое, чтобы спасти Локи. Ты достаточно рисковала. Теперь просто дождись нужного часа, слышишь меня? Я прошу.
— Мне. Нужно. Быть. Там, — процедила я каждое слово, глядя другу прямо в глаза. — Нужно.
— Локи прав — ты невыносима! — чуть ли не взвыл Одинсон. Думал, что на меня это воспроизведет какой-то эффект? Напротив, при упоминании трикстера я нервно сжала юбку и часто задышала. Тор накрыл лицо ладонью и провел ею до подбородка. Вздохнул. — Хорошо. Идем за мной.
Я подавила победную улыбку и поспешила следом за громовержцем.
Переборов колючее желание чихнуть, я глубоко вздохнула и затаила дыхание. Место, которое мне организовал Тор, было ужасно тесное и служило небольшой прорехой между двух стен. Не знаю, кто вообще когда-то придумал эту щель, но цель была ясна — отсюда, сквозь тонкую металлическую сеточку, был прекрасно виден тронный зал. Витринные окна были плотно зашторены, горели факелы, бросая причудливые блики на безукоризненно гладкий пол. На своем троне восседал Один, по левую руку от него высился Форсети, по правую стоял Тор. Около ступеней, ведущих к трону, стража опустила на колени Локи, даже не освободив его от цепей. Слева тянулся золотистый длинный стол, за которым восседал Совет.
Загремел голос Всеотца, он произнес вступительную часть, и я скривилась от отвращения. К чему вся эта бравада? Поглумиться над Локи? Как же это мерзко.
Я пропускала все его слова мимо ушей, даже не заметив, как его сменил Форсети. Он стоял с открытой книгой в руках и зачитывал приговор для трикстера. Было ясно — Локи никто не собирался щадить.
— Я могу попросить в последний раз? — подняв на них тяжелый взгляд, спросил Бог Обмана.
Один с прищуром взглянул на приемного сына и кивнул.
— Пусть это будет предсмертным желанием.
— Эвелин, дочь Алвиса, она ни в чем не виновата. Помилуйте ее, Всеотец.
Форсети и правитель Асгарда переглянулись.
— Хорошо. Да будет исполнена последняя ваша воля. — согласился судья.
Совет усердно записывал что-то, а затем один из мужчин поднялся и что-то сказал Форсети. Тот кивнул.
— Локи, сын Одина, в этот час вы лишаетесь своей магической силы. Совет Асгарда приговарил вас к лишению магической силы и казни через отсечение головы. Так велит закон, и приговор обжалованию не принадлежит.
Трикстер молчал. Я глядела на Всеотца — на его лице не дрогнул ни один мускул, оно не изменило выражения. Ни капли сожаления, сострадания или жалости. Ничего. Истинный правитель. Жертвовать одним ради спокойствия многих. Взглянула на Тора. Маска боли застыла на его лице. Я была уверена, что в его голове сейчас, как и у меня, проносятся самые лучшие моменты нашей прошедшей жизни. И от этого мне стало так плохо, что я чуть не задохнулась от волнения. Не время. Но эмоции перебили все.
Когда послышался какой-то скрежет, я закрыла рот рукой, чтобы нечаянный крик не вырвался из моей груди. Началось. Эйнхерии отошли от Локи на значительное расстояние, и все замерли. Даже, казалось, время замедлило свой бег. А я, словно загипнотизированная, смотрела туда, где должен был находиться Бог Хитрости. Чернота быстрыми шагами наступала из всех уголков и всех закоулков зала, плотно окутывая его высокую фигуру. Повсюду раздавался металлический звон, нарастая, звуча в голове. Я понимала, что сейчас должно было произойти что-то… ужасное. Холодный ветер промчался по помещению, как будто что-то злобно шепча, и в ту же секунду вов все стороны от Локи вылетели огромные цепи, хищно звякнув, и этот гул разлетелся повсюду.