– И в гастрольную поездку по Сибири собираетесь?
– А вы-то про нее откуда знаете? – искренне поразился поэт.
Я не стала объяснять, что из просмотра документов компании «Петроаэро», в которой продюсер Артура зафрахтовал самолет.
– По долгу службы, – ответила я.
– Артур опять куда-то вляпался?
– А вы знаете, что убили генерального директора «Петроаэро»? – ответила я вопросом на вопрос.
– Я никогда не слышал про эту компанию.
– Вы обычно летаете на гастроли их самолетами.
– А-а… Я, признаться, не в курсе таких деталей. Мне все равно. Но что вы хотите от меня, милая девушка? Если вам нужна какая-то информация по фрахтованию самолетов на гастрольные поездки Артура, то вам к Александру Кареновичу, – он кивнул на продюсера Артура, с которым я также была знакома.
И тут у меня в голове созрела шальная мысль. Они вообще меня часто посещают. А почему бы мне не слетать в Сибирь? Есть у меня там знакомые, причем те, которых страшно хочется видеть. С родным холдингом договорюсь – привезу серию репортажей о Сибири, на свою тему, конечно. И вообще я уже неизвестно сколько времени в отпуске не была. Почему бы мне не слетать в отпуск зимой в Сибирь? Кто по Канарам с Багамами, а я по сибирским острогам! Не из европейских же тюрем мне репортажи делать? Да многие наши граждане их как увидят, тут же на последние деньги рванут в Европу, чтобы там преступление какое-нибудь совершить и в тюрьме отдохнуть от свободной жизни на родине.
– Я могу полететь вашим чартером? – спросила я у поэта.
– Почему бы и нет? К нам вечно какой-то народ примазывается. Но это опять же не со мной обсуждать надо. Хотя… – Он хитро на меня посмотрел. – Если вы готовы лететь не в кресле самолета…
– Готова, – сказала я. – Камеру как-нибудь упакуем. Мне не одной нужно, – пояснила, – а с оператором.
Мы распрощались. По-моему, поэта можно было только пожалеть. Приходится ради хлеба насущного ваять глупости для Небосклонова…
Пашка с Димоном куда-то исчезли. Наверное, напиваются в каком-то углу. Я отправилась на их поиски – не могу бросить друзей на произвол судьбы. А если их тут начнут домогаться, пока парни в бессознательном состоянии? Как Пашка потом репортажи из тюрем и колоний снимать будет?
Когда я пробиралась сквозь толпу, меня за локоть сзади вдруг схватила крепкая рука.
– Юлия Владиславовна! – сказал в ухо мужской голос с легким акцентом.
Я повернула голову. Это был Александр Каренович, продюсер Артура.
– Можно вас на минуточку?
Я кивнула. Мне самой хотелось поговорить с продюсером Небосклонова. Мы отошли в сторонку, и Александр Каренович предложил принести мне шампанского. Я сказала, что буду рада соку – я за рулем. Он вскоре вернулся с соком для меня и шампанским для себя.
– Люблю шампанское! – воскликнул он. – И сладкое люблю. – И погладил себя по животу.
– Могу ли я поинтересоваться, что привело вас на это мероприятие, уважаемая Юлия Владиславовна? Вроде как тематика не совсем ваша…
Я не стала темнить.
– Убийство Травушкина, генерального директора «Петроаэро».
– А-а… – медленно произнес Александр Каренович. – Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
– Вы знали самого Травушкина?
– Да, конечно, и многих его родственников. Вы хотите спросить, кто его заказал, по моему мнению?
– Вы просто ясновидящий.
– Ну вас же, Юлия Владиславовна, не Артур интересует, как всех остальных особ женского пола, которые ко мне обращаются. Артур вас заинтересует, только если его пристрелят.
– А что, тоже могут?
От моего вопроса Александр Каренович аж дернулся.
– Типун вам на язык! Артур с Травушкиным вообще знаком не был. Нет, видел его, наверное, но все переговоры вел я. Какие у них могут быть дела? А заказать Травушкина… Думаю, кто-то из крупных авиакомпаний, которые хотят подобрать его бизнес под себя. А какие версии разрабатывает милиция?
Я извлекла из сумки снимок убитого вместе с Травушкиным типа с покрытым татуировками телом и показала Александру Кареновичу.
– А его случайно не знаете?
Продюсер уставился на снимок, открыв рот.
– Это еще кто такой? – спросил он.
– Травушкин обедал вместе с ним, когда их расстреляли. Его до сих пор не опознали.
– Впервые вижу, – молвил Александр Каренович, но как-то сбледнул с лица, потом вдруг стал много говорить о «Петроаэро», о том, какая это хорошая компания, как ему жаль Витю Травушкина. Продюсер собирался и дальше пользовать услугами этой авиакомпании.
– А я могу полететь вместе с вами в Сибирь? – спросила я. – Только долететь вашим самолетом, я не собираюсь преследовать вас на гастролях…
– Э-э-э… – проблеял Александр Каренович, но быстро добавил: – Если будет место, Юлия Владиславовна. Вы одна хотели?
– Конечно, с оператором.
– Значит, два места. Оставьте мне, пожалуйста, ваши телефоны, и я вам сообщу, сможем ли мы вас взять.
Брату-чиновнику пришлось тоже поработать. Те, кому он выдавал лицензии, считали его идиотом. Он вдруг прекратил брать взятки, как нормальный чиновник, сидящий на месте, где дают, и просил перевести энную сумму в виде благотворительной помощи в исправительную колонию номер пятьдесят. С самым серьезным видом чиновник объяснял бизнесменам, что у государства нет денег, чтобы содержать заключенных, а людям надо помочь. Он не хочет, чтобы они озлобленными выходили в мир. Они должны нормально питаться, иметь возможность получать хоть какие-то маленькие радости. Ну заработал человек срок, ну оступился, бывает. А некоторые, как господа бизнесмены знают, попали за решетку по оговору. Безвинно страдают. Бизнесмены кивали и деньги переводили. Знали: переведешь – тут же получишь лицензию. И вправду благое дело.
А в народе поползли разные слухи… Когда чиновник стал баллотироваться в области на высокий пост, его поддержали многие. Бизнесмены вспомнили, что он взяток не брал, а просил на благотворительность деньги перевести. Может, воровать будет меньше? Или – о чудо! – не будет вообще? И для людей что-то сделает?
Только «благотворительность» шла на вполне определенные цели. Взятка ведь – это не обязательно «барашек в бумажке».
– Ты узнаешь этих подонков? – спросила Анна, выслушав рассказ.
– Не всех. Всех запомнить не мог. Двоих знаю лично. Доводилось пересекаться по жизни. Отморозки.
– На кого они сейчас работают?
– Не знаю. Постараюсь узнать.
– Не понимаю, как можно пойти на убийство такого количества невинных людей… Зачем? Ну забрали бы клад, приехали бы в масках…
– На кону стоят большие деньги, Анна. Я даже примерно не могу предположить, на сколько потянет находка. А кто теперь скажет, что его вообще нашли? И что там было? Люди могут лишь предполагать…
– То есть ты своими глазами видел все, что достали?
– Да. Монеты, драгоценные камни, ювелирные украшения и два Будды. Нам всем дали подержать их в руках. Они казались теплыми…
– Как тебе удалось спастись?
– Я – человек осторожный. Жизнью научен. Раскоп знаешь где? Вот-вот. Если мы слышали шум подъезжающей машины, то точно знали: к нам. А в тот раз наши даже гадать начали, кто же это едет. Вроде как никто не должен был. И для моих связных еще рано было.
Анна прищурилась. Она обычно не доверяла людям.
– А может, это твои дружки и поработали? А с тобой не поделились, вот ты и пришел ко мне?
– Мои дружки все на том свете, – вздохнул мужичонка. – Наверное, их эти встретили на обратном пути. Я должен был позвонить связному…
– Николай, значит, со старым так и не завязал?
– Но клад же, Анна! Его на протяжении веков у нас тут все мечтали найти! А Николай – потомок Васьки Тулупова. От его родной сестры происходит. Это ж вроде как его наследство.