Трейс присоединился к Бетани в поисках ворот храма, а когда они нашли их, ему пришлось срезать плющ, успевший снова прочно закрыть вход. На сей раз им потребовалось совсем немного времени, чтобы расчистить дорогу, и через несколько минут они очутились в зале с белоснежными стенами.
Когда глаза Бетани привыкли к тусклому, будто в дымке, освещению, у нее перехватило дыхание. Комната была абсолютно пуста.
— Это же невозможно, Трейс! — говорить спокойно Бетани не могла. — Куда все подевалось? И когда? Мы взяли лишь крохотную толику этого золота, ты же знаешь?
— Эй, потише, принцесса, — одернул ее Трейс. — Я же на твоей стороне, ты не забыла?
Охваченная гневом, Бетани выкрикнула:
— Я рада, что хоть кто-нибудь на моей стороне!
Он усмехнулся.
— Ладно, успокойся. Я понимаю, что ты расстроена пропажей сокровищ, но ты и наполовину не расстроена так, как те жуткие солдаты снаружи. Ты видела того, что со шрамом? Мне показалось, он готов разрыдаться.
Бетани улыбнулась, несмотря на гложущее ощущение неудачи.
— Хорошо. И мне кажется, все это не имеет значения, если разобраться получше. Я хочу сказать, что золото интересовало, пожалуй, только Спенсера Бентворта, а что касается археологического общества, то для них важнее получить описание всего остального. По крайней мере, это и сейчас может быть сделано.
— Но не тобой.
— Нет, — едва заметно улыбнувшись, согласилась Бетани, — не мной. Уйдут месяцы мучительных измерений и осторожнейших раскопок на то, чтобы раскрыть секреты этого города. Как я могла забыть, насколько он огромен?
Легко поднявшись с плоского камня, Трейс сказал:
— Он кажется гораздо больше без всего этого золота.
Бетани довольно улыбнулась.
— Вот! Тебя это тоже беспокоит, не так ли?
— Да, — признался он, ухмыльнувшись. — Боюсь, что да. Наталкивает на размышления, кто отыскал это место и вывез золото.
— Никаких следов, ни единой крошечной сережки, — со вздохом сказала Бетани. И, услышав, как Трейс вполголоса выругался, вопросительно посмотрела на него. Он застыл как вкопанный и затем повернулся к ней лицом:
— Чертова сережка!
— Что?
— Такой, знаешь ли, увесистый кусок золота, который инки имели обыкновение вдевать в мочку уха. Помнишь, мы нашли одну там, внизу, когда впервые пришли сюда с твоим отцом, я еще тогда сказал, что чертовски странно, что она запросто лежит там.
— Да, но…
— Ты не понимаешь? Кто-то использовал это место для хранения бесценных вещей, Бетани! Инки не оставляли никаких драгоценностей, все это — и чаши, и статуи, и даже одежду они должны были унести с собой. Для них золото и серебро были священны; они называли их Пот Солнца и Слезы Луны. Нет, кто-то просто использовал этот храм для того, чтобы припрятать сокровища, украденные в других местах.
— Невозможно, — усмехнулась Бетани. — Как бы они привезли их сюда? Посуди сам, сколько бы на это ушло времени и сколько бы потребовалось усилий!
— Вероятно, кому-то известен путь попроще, — сухо предположил Трейс. Его темные глаза возбужденно поблескивали. — Это многое объясняет, Бетани, например, почему меня все время не оставляло чувство, будто за нами следят, и почему мы попали в засаду, когда вышли отсюда.
— Но если кто-то собирался убить нас, почему им было не прийти сюда и не напасть, пока мы стояли здесь лагерем?
— Разумно. А может быть, и нет. Может, сначала они не думали, что мы сумеем найти город. Вспомни, у нас было немало трудностей в тот раз. Сложилось впечатление, что кто-то прилично потрудился, чтобы испортить дорогу. Динамит может произвести такие же разрушения, как землетрясение или оползень, сама понимаешь.
Нахмурившись, Бетани медленно заговорила:
— Не знаю. Все-таки чересчур много сложностей, а ведь им было бы достаточно просто вывезти награбленное.
Трейс обхватил ее руками.
— Очень вероятно, что они пытались. Взять хотя бы тот факт, что мы нашли серьгу лежащей на открытом месте.
— Для чего нужно все прятать? Почему просто не передать часть музеям или продать?
— И пойти на риск, что вмешается правительство Перу? Пока остаются коррумпированные чиновники, подобная находка не может не задействовать большого количества людей. Ведь можно потерять все сразу.
Бетани нервно опустилась на каменную скамью. Ей пришло в голову, что, возможно, отец погиб из-за чьей-то жадности. В ней начал нарастать гнев. И ощущение опасности.