Поцелуй был для Бетани настолько необъясним, насколько неожидан. В голове шумело, все плыло перед глазами, казалось, она могла слышать, как кровь мечется у нее по венам.
Когда Трейс отстранился, а Бетани раскрыла глаза, она встретила его испытующе-лукавый взгляд. Она не могла придумать, что бы сказать ему, чтобы это не прозвучало глупо или по-детски. Он улыбнулся, она отметила, что лицо его смягчилось, исчезло обычное жесткое, неумолимое выражение.
— Зачем вы это сделали? — вырвалось у нее, и лицо тут же залилось краской.
— Захотелось. — Трейс пожал плечами. — А, может быть, вы так пристально смотрели на меня глазами, подобными весенним цветам, и ваши губки были так трогательно приоткрыты, что я просто не смог удержаться.
— Я склонна поверить в первое, мистер Тейлор! — резко произнесла она; он расхохотался, потом наклонился и поднял бумажный сверток.
— Возможно, вы правы. Это проще. — Он протянул ей сверток. — Советую вам послушаться меня и остаться в Куско, мисс Брэсфилд. У меня такое ощущение, что если вы останетесь в экспедиции, я буду не в силах противостоять тому, что происходит между нами.
— Бог мой! — прожгла его взглядом Бетани. — Какие нелепости вы говорите! Я думаю, что у меня хватит самообладания на нас обоих.
— Не будьте в этом так уверены, мисс Брэсфилд, — тихо засмеялся он.
Судя по всему, раздраженно размышляла Бетани, ей не удастся свыкнуться с тряской поступью ее мула, несмотря на легкомысленное обещание Трейсу Тейлору и Бентворту справиться с этим безо всяких проблем. Чертово животное спотыкалось на каждой кочке и еле тащилось, не думая останавливаться, когда она пыталась заставить его это сделать, и останавливаясь, когда нужно было идти. Того мула, на котором она ехала до Хуанкайо, пришлось оставить, потому что с ним приключилась одна из тех загадочных болезней, которыми животные вечно умудряются заразиться, и Трейс достал ей другого. Нового мула определенно нельзя было назвать сговорчивым, теперь Бетани поняла, почему Трейс, говоря о первом, употреблял слово «покорный». Бетани сердито двинула каблуками по бокам скотины.
Это мгновение мул выбрал для того, чтобы опуститься на задние ноги и разразиться воплем протеста, напомнившим Бетани скрип плохо смазанной двери. Животное начало совершать дикие прыжки, вздернув голову и опустив уши. Девушке пришлось принять немыслимую позу, почти распластавшись на его спине, чтобы не свалиться. Она схватила своенравную тварь за загривок и не отпускала, одновременно предпринимая попытки высвободить ноги из волочащихся по земле стремян.
— Как дела? — любезно осведомился Трейс, поравнявшись с ней. Бетани решила не отвечать, и он, покачав головой, поехал дальше.
Глядя ему вслед, Бетани сумела-таки слезть и дернуть мула за поводья. Не прекращая вопить, животное соизволило подняться и двинуться дальше по пыльной дороге. По словам Трейса, это была магистраль, связывающая Хуанкайо с Куско. По мнению Бетани, дорога мало напоминала магистраль, она была разбита, тверда, как кирпич, и имела жалкий вид.
— Если вы не справляетесь сейчас, мисс Брэсфилд, вы можете остаться в Куско, когда мы туда доберемся, — посоветовал ей Трейс так жестко и неприветливо, что вызвал у нее одно раздражение.
Догадываясь, что ему есть о чем сказать, кроме как о ее неспособности справиться с мулом, она заставила проклятое животное подчиняться ее командам. И все-таки она отстала на несколько ярдов. Один из терпеливых кечуа, безусловно знакомый с повадками упрямых животных, вернулся, срезал прут и протянул его Бетани.
— Стегать его вот так, — на ломаном испанском поучал он ее, указывая на задние ноги животного. — Иногда прут хорошо, чтоб мул шел правильно.
К удивлению Бетани, мул живо затрусил по дороге, как только она пару раз неуклюже ударила его тоненьким прутиком, и дальнейших ударов не потребовалось. Трейс скользнул по ней удовлетворенным взглядом, отца же настолько занимали разговоры по поводу развалин, вдоль которых они ехали, относящихся к цивилизации инков, что ни зардевшихся щек Бетани, ни ее гневно сверкающих глаз он, похоже, не заметил.
— Вы видите их? — воскликнул Брэсфилд, взволнованно указывая рукой на высящиеся вдоль дороги горы, покрытые низким кустарником. — Террасы! Свидетельство того, как инкам удавалось возделывать культуры практически в любом месте! Видите? Видите эти стены камня, из которых сделали земляные холмы? Они могли высаживать здесь бобовые, кукурузу, картофель, помидоры, другие растения, пригодные для еды, а здесь, под копытами наших мулов, до сих пор лежат камни, уложенные столетия назад руками древних инков, строивших дорогу!