— Рад снова видеть вас, синьорина! Надеюсь, вам все понравилось?
— Да, благодарю вас, синьор Бертолли. Все было великолепно. Мартина очень помогла мне.
В этот момент Бетани краем глаза заметила Трейса Тейлора. Он смотрел на нее по обыкновению насмешливо, но Бетани мысленно пообещала себя, что не позволит Трейсу испортить ей такой прекрасный вечер. Мартина тщательно расчесала и уложила ее волосы, тонкая ткань блузки и юбки приятно ощущалась на чистом теле. Бетани давно не чувствовала себя такой красивой, и никакой Трейс Тейлор не сможет помешать ей наслаждаться жизнью!
Синьор Бертолли сел за длинный стол, посадив по правую руку Бетани, а по левую — Трейса. Гостиная освещалась свечами в высоких подсвечниках, отчего старинный фарфор и столовое серебро красиво мерцали и переливались. Гостям предложили большое количество блюд, некоторые из которых были им известны, некоторые же оказались весьма экзотическими. Бетани попробовала всего понемногу. Слуга следил за тем, чтобы ее бокал не пустовал; великолепное вино было холодным и приятным на вкус, и к концу вечера Бетани чувствовала себя на седьмом небе.
Глядя на синьора Бертолли, она подумала, что, хотя хозяин дома не очень молод и немного полноват, он все еще остается весьма привлекательным мужчиной с красивыми белыми зубами и густыми иссиня-черными волосами. Кроме того, Бетани видела, что он искренне наслаждался ее обществом и весело смеялся над ее комментариями по поводу их путешествия до Куско.
— Значит, синьорина, — широко улыбнулся он, — вы перебежали через мост быстрее всех остальных? — Бетани кивнула:
— Да, хотя идея принадлежала не мне, а моему мулу. — Она посмотрела на Трейса и добавила: — Правда, некоторые не придали этому никакого значения. Не так ли, мистер Тейлор?
Тот взглянул на нее и, улыбаясь, ответил:
— Вы ошибаетесь, если думаете, что именно я не придал этому значения. Ведь если бы мул не перетащил вас через мост, это пришлось бы делать мне.
— Не все же такие смелые, как вы. — Бетани кокетливо посмотрела на Трейса через стекло своего бокала.
Она испытывала неуемное желание уколоть его, вывести из себя. Возможно, это объяснялось действием вина, а может, желанием стереть насмешливую улыбку с его лица.
Сделав еще глоток вина, Бетани продолжила:
— Мистер Тейлор, вы производите впечатление человека, привыкшего к опасностям и жестокости. Ваше оружие всегда при вас, как у настоящего бандита. Но можно ли быть уверенной, что ваши портреты с обещанием вознаграждения за поимку не развешаны по всей Америке? Боюсь, что это именно так и есть.
Выражение лица Трейса не изменилось, только рот сжался в тонкую прямую линию.
— Я противник споров, мисс Брейсфилд, но сейчас готов спорить, что до сегодняшнего дня вы никогда не выпивали больше одного бокала.
— А вы, видимо, пьете вино бутылками? — Бетани нарочито громко засмеялась.
Зачем она это сказала? Почему не может остановиться? Она видела, что отец недовольно поглядывает на нее, а синьор Бертолли и Бентуорт смущенно улыбаются. Но Бетани уже закусила удила. Она наклонилась вперед и, игнорируя предостерегающий взгляд Трейса, громко спросила:
— Думаю, в вашей жизни много мрачных тайн, мистер Тейлор. Я не ошиблась?
Ни один мускул не дрогнул в лице Трейса.
— Возможно, мисс Брейсфилд, — сказал он. — Но если я расскажу о них, они перестанут быть тайнами.
Это нельзя было считать ответом, но Бетани не была уверена, что добивалась действительно правдивого ответа. Чего она ждала? Исповеди? Признания прошлых ошибок? Или просто хотела заставить его почувствовать себя не в своей тарелке, отомстить за то, что он постоянно ставил ее в неловкое положение? Однако в результате в неловком положении оказались все сидящие за столом, за исключением Трейса Тейлора!
К счастью, синьор Бертолли поспешил сменить тему разговора и спросил Бентуорта, не слышал ли тот о других затерянных поселениях инков. За столом тут же началась оживленная дискуссия о том, сколько золота может быть в Вилкапампе. Бетани усердно делала вид, что слушает, однако не спускала глаз с Трейса.
Она понимала, что ее поведение было вызывающим, но извиняться не собиралась. С какой стати? Трейс никогда не просил прощения за то, что говорил или как поступал с ней. Ее щеки вспыхнули, стоило ей вспомнить, как легко он получил от нее поцелуй. Догадался ли он, что она ответила ему не из любопытства, а потому, что хотела, чтобы он продолжал целовать ее? Дай Бог, чтобы он думал, будто во всем виноваты скука и любопытство. Бетани было стыдно признаться, что ее влечет к Трейсу, особенно после того, как она увидела его занимающимся любовью в Уанкайо.
Но когда она в очередной раз посмотрела на него, то поняла, что ее истинные чувства не являются для него секретом. Делая вид, что равнодушна к нему, она обманывала только себя. Эта мысль окончательно лишила Бетани сил, и она поднялась из-за стола.
— Джентльмены, оставляю вас в компании ваших сигар и бренди.
— Осмелюсь заметить, синьорина, терраса моего дома необычайно живописна в лунном свете, — сказал синьор Бертолли. — Древние инки обожествляли луну и называли серебро «слезами луны».
Бетани улыбнулась:
— Какая красивая легенда. Я вспомню о ней, когда буду осматривать ваш сад.
Но когда она вышла на каменную террасу, то все ее мысли были не о легенде, а о Стивене Авериле. Бетани вспоминала его красивое лицо, светлые густые волосы и мальчишескую улыбку. Обычно он приходил к ней по вечерам, и она еще долгие несколько месяцев после разрыва продолжала поглядывать на часы в половине восьмого: именно в этот час он наносил ей визит. Даже теперь она иногда ловила себя на том, что ждет, когда он постучит в дверь. Вернее, это происходило с ней до того момента, как она повстречала Трейса Тейлора. Постепенно лицо Стивена стиралось из памяти Бетани, и его место занимало лицо Трейса. Почему это происходило? Почему именно Трейс должен был вытеснить из ее сердца первую любовь?
Ночной ветерок быстро охладил разгоряченную вином Бетани. Почувствовав, что замерзает, она обхватила себя руками. Повернувшись, чтобы направиться в дом, Бетани тут же увидела, что к ней приближается Трейс Тейлор. Несмотря на темноту, она без труда узнала его: эту изящную, немного ленивую походку невозможно было спутать ни с чьей.
Сердце ее гулко забилось, а в душе родилось запоздалое раскаяние в том, что она выпила слишком много вина и неизвестно зачем пыталась вывести Трейса из себя.
— Гуляете в одиночестве, мисс Брейсфилд? — Он остановился прямо перед ней. — Уверен, вы знали, что я буду искать вас.
— Конечно, разве вы можете упустить возможность расквитаться со мной за то, что я посмела высказать свои мысли. Вы ведь именно поэтому пришли сюда?
Бетани сделала шаг назад и прижалась к балюстраде. Её пугала близость Трейса, но убежать в дом не было сил. А может быть, любопытство пересилило страх?
— Чего вы хотите? — спросила она.
— Почему вы решили, что я чего-то хочу от вас? — Тейлор удивленно поднял одну бровь и подошел еще ближе. Бетани с трудом выдержала его взгляд.
— Потому что в противном случае вас бы здесь не было.
— О да, ты права, Бетани Брейсфилд. — Теперь он стоял так близко, что Бетани слышала его дыхание. Она попыталась улыбнуться.
— Мне холодно. Не могли бы мы поговорить там, где теплее?
— Здесь прекрасное место.
— А если нас кто-то услышит? — Она нервно скосила глаза, увидев, что он уперся одной рукой о балюстраду.
— Мне на это наплевать.
— А мне нет. Простите, но я возвращаюсь в дом. — Трейс схватил ее за запястье и, не давая вырваться, прижал к балюстраде.
— О нет, Бетани Брейсфилд, так просто тебе не уйти. — Его голос звучал тихо, но в нем слышалась скрытая ярость. — Ты хотела услышать от меня правду? Так вот, в моем прошлом действительно много тайн. А еще больше их в моем будущем. Кто знает, может быть, ты — моя будущая тайна? — Последние слова Трейс произнес шепотом, наклоняясь все ближе и ближе к ее губам. В какой-то момент их губы соединились, и Бетани не успела произнести ни слова.