Надежда и искренняя радость заставили Бетани броситься к нему.
— Ах, синьор Бертолли! Вы не можете себе представить, как я рада вас видеть! Эти люди ужасно обращались с нами, и мы хотим так много рассказать вам…
— Замолчи! — Грубый окрик Трейса заставил ее обернуться. — Разве ты не видишь, что он издевается над тобой?
— Трейс, но это же синьор Бертолли… — Бетани не могла поверить, что этот милый, гостеприимный итальянский торговец…
— Я знаю, кто это, — мрачно заметил Трейс. — Жаль, что я не понял этого раньше.
Бетани снова посмотрела на синьора Бертолли. Тот встал с кресла и, любезно улыбаясь, направился к ним.
— Мне льстит то, что я сумел провести такого умного человека, как вы, мистер Тейлор, — сказал Бертолли, лихо закручивая усы.
Ни один мускул не дрогнул в лице Трейса.
— Не будьте так уверены в этом, — сказал он. — Мне всегда казалось странным, что вам удалось построить и содержать такой великолепный дом. Теперь я вижу, что объяснение лежало на поверхности.
— Ах-ах, все мы совершаем ошибки, — беззаботно взмахнул рукой Бертолли. — Надеюсь, не все они такие смертельно опасные, как ваши.
— Надеюсь, вы не обидитесь, если я не стану восхищаться вашим умом? — в тон ему произнес Трейс. — Знаете ли, с некоторых пор я питаю ужасную неприязнь к ворам.
— Я слышал об этом. — Бертолли поморщился. — О вас вообще ходит много слухов. Интересно, какие из них правдивы?
— Вероятно, все.
Взгляд Бертолли переместился на Бетани.
— Мне очень жаль, синьорина, что вы попали в такое сложное положение. Ведь я пытался отговорить вас. Но вы совсем не слушали меня. — Он сделал вид, что сильно огорчен.
— Зачем вы этим занимаетесь? — спросила Бетани, не обращая внимания на его бессмысленную болтовню.
Бертолли подошел к Бетани, взял ее за плечо и подвел к небольшой круглой печке.
— Погрейтесь, — сказал он, — а я тем временем расскажу вам одну занятную историю. — Он обернулся к Трейсу: — Простите, но не могу быть с вами столь же гостеприимным. Вы слишком опасный человек. Надеюсь, вы меня понимаете.
— Нет, — возразил Трейс. — Я никогда не понимал преступников. На поверку все они оказывались никчемными людишками с огромным самомнением.
В глазах Бертолли загорелся недобрый огонек.
— Вы, конечно, знаете об этом не понаслышке?
— Я знаю об этом лучше многих, — спокойно ответил Трейс.
— Ваш отец, судя по всему, был не слишком хорошим вором.
— Совершенно верно, иначе он не оказался бы в тюрьме.
— И посадил его туда наш с вами общий друг мистер Бентуорт. Я не ошибся? — Синьор Бертолли зло усмехнулся. — О, превратности судьбы! Вы были настолько уверены, что во всех ваших несчастьях виноват именно он, что я от души повеселился, подсовывая вам все новые и новые «доказательства» его мнимой вины.
Он повернулся к Бетани и по-отечески погладил ее по голове, она в ужасе отшатнулась.
— О, я вижу, вы разочаровались во мне. Я вас понимаю. Всегда трудно расставаться с надеждой. Жаль, что вы меньше прислушивались ко мне, чем к мистеру Бентуорту и вашему прекрасному возлюбленному. Увы, теперь вы здесь, и ваша судьба довольно плачевна.
Бетани не могла шевельнуться, лишь широко раскрытые глаза выдавали ее страх. Как она могла считать Бертолли настоящим джентльменом? Под напускной респектабельностью и притворной любезностью скрывался жестокий преступник, а она не почувствовала этого!
— Вы не можете убить Бетани, — сказал Трейс. — Отпустите ее.
— И подвергнуть риску мой маленький бизнес? Вы сошли с ума, если решили предложить это.
— Кто будет ее слушать? Все знают, что после смерти отца она уехала из Перу, обезумев от горя. И все знают, что в его смерти она обвиняла меня. Люди выслушают ее разве что из вежливости, не придавая ее словам никакого значения.
— Очень благородный порыв, но совершенно бессмысленный. Я не хочу вызывать даже самые незначительные подозрения. Я потратил много лет на то, чтобы довести свою систему до совершенства. Поэтому мне не хочется рисковать даже ради этого прелестного цветка.
Он хотел погладить Бетани по щеке, но она опять отшатнулась.
— А как вы собираетесь объяснить наши смерти? — спросил Трейс. — Не думаю, что исчезновение еще одной экспедиции пройдет незамеченным. Бентуорт обязательно захочет разобраться во всем.
— Всегда можно организовать небольшой несчастный случай. Когда ваши тела обнаружат, я буду уже далеко. Эти места почти не исследованы, так что вас найдут не скоро. За это время я подыщу новое место для моих сокровищ. — Бертолли широко улыбнулся. — Должен вам сказать, золотые изделия инков сегодня в большой цене.
Бетани подняла голову и посмотрела на него:
— Синьор Бертолли, вы говорили, что цените искусство! Что не хотите, чтобы сокровища инков были утеряны!
— О, я и не отказываюсь от своих слов! Я действительно высоко ценю каждую чашу, скульптуру или вазу и не хочу, чтобы что-то из моих вещей было утеряно.
Бетани растерянно взглянула на Трейса. Тот стоял, широко расставив ноги, и вся его фигура излучала бешеную ярость. Неудивительно, что Бертолли опасался подходить к нему слишком близко!
— Бертолли! — Голос Трейса был таким же угрожающим, как и его внешность. — Ты уже почти мертв! Власти скоро сядут тебе на хвост. Твоей торговле краденым придет конец!
— Ваша попытка запугать меня выглядит довольно жалко, мистер Тейлор, — улыбнулся итальянец. — Всегда найдутся новые храмы и гробницы, в которых будет чем поживиться. Нужно только продавать все это потихоньку, не привлекая к себе внимания. Кстати, я прекрасно знаю обо всех правительственных расследованиях. Как вы думаете, кто помогает в этом властям?
— Бентуорт.
— Конечно. А также ваш покорный слуга. Догадались, каким образом я так быстро узнавал обо всех ваших передвижениях и смог приставить к вам моих людей под видом правительственных солдат? — Он громко рассмеялся. — Да, вы здорово повеселили меня. Особенно когда обвиняли беднягу Бентуорта во всех смертных грехах…
— Так это ваши люди стреляли в нас? — ужаснулась Бетани. Бертолли пожал плечами:
— А что мне оставалось? Вы нашли город, и ваш отец был твердо намерен вернуться туда с толпой ученых. Я не мог этого допустить. — Он выхватил из-за пояса Бетани блокнот профессора Брейсфилда. — Не так легко найти новые развалины, где можно спрятать мою коллекцию… — Он повернулся к Трейсу и сказал жестко и отрывисто: — Перед тем как вы погибнете в результате несчастного случая, вас отравят ядом. Я цивилизованный человек и предпочитаю обходиться без грязных убийств. На это следует идти только в случае крайней необходимости.
— Как, например, тогда, когда Брейсфилд узнал вас в ущелье? — спросил Трейс.
— Ему не повезло. Я не знал, что он лежит там. Он увидел меня, и я был вынужден застрелить его. В некотором смысле это был акт милосердия: он все равно умер бы от внутреннего кровотечения.
Он посмотрел на Бетани. Ее сотрясала дрожь, по щекам катились слезы.
— Вы… застрелили отца? — с трудом проговорила она. — Но я думала…
Бетани взглянула на Трейса. Почему он не сказал ей о том, что ее отца застрелили? Почему позволил ей думать, что это он виновен в его гибели? Почему?
Трейс прекрасно понимал, о чем она думала.
— Он был мертв, и я не придавал значения тому, как именно он умер, — пояснил Трейс. — Кроме того, я решил, что в него попала шальная пуля.
— Ах, какое благородство! — насмешливо сказал Бертолли. — Вы готовы на все ради вашей любви!
Волна ярости всколыхнулась в душе Бетани. Она была готова убить итальянца, но связанные за спиной руки не давали ей возможности даже залепить ему пощечину. В полном отчаянии она пнула стоявшую у ее ног печь, и та покатилась по полу, рассыпая горящие угли.
Бертолли обернулся и воскликнул:
— Синьорина, посмотрите, что вы наде… — Едва сдерживая рыдания, Бетани бросилась на него и, застигнув врасплох, сбила с ног. Бертолли попятился и упал на Трейса, увлекая его за собой. Бетани немедленно воспользовалась беспомощностью убийцы своего отца и вцепилась зубами ему в запястье. Бертолли закричал от боли. Солдат, дежуривший у входа, бросился на помощь своему патрону. Он наклонился, чтобы схватить Бетани, и это было ошибкой, стоившей ему жизни.