Велли замерла, провожая его взглядом. Лицо русалки стало напряженным, а в глазах появилось что-то странное, что Тимир не смог понять.
— Тим, — шепотом позвала Велесса друга. — Этот русал… Турист… Почему он так близко?
— Это называется «парень», — так же шепотом произнес Тимир и посоветовал: — Не бойся. Он нам ничего не сделает. Тем более, он уже проплывает. Эй, Велли, что с тобой?
Велесса завороженно смотрела на туриста.
Турист, видимо, все-таки что-то услышал или почувствовал пристальный взгляд русалки: он кратко обернулся и мимоплавом взглянул на Велессу с Тимиром, а после поплыл дальше.
Всего лишь взгляд.
Теперь мысли Велессы занимали только его глаза. Очень красивые, необычные глаза: голубые, такого оттенка, какому Велесса, увидев сушу, уже могла дать название. Небесные. У него были глаза цвета неба. Такого далекого, непонятного, но уже необъяснимо любимого неба.
Велесса почти не заметила его лица, но почему-то была уверена, что оно тоже очень красивое. А его волосы цвета песка сверкали под солнцем.
Песок и небо.
Родной песок и чужое небо. Чужое невероятно теплое небо.
Велесса не думала, что в одном туристе могут гармонировать такие разные, по сути, вещи. Она просто не могла об этом думать! До этого момента.
— Ты зря боялась, — заметил Тимир, выдергивая Велессу из того состояния, в которое она погрузилось.
— Не зря, — Велесса отрицательно покачала головой, чувствуя на плечах мокрые прилипшие волосы.
— О чем ты?
Оказывается, эти две вещи действительно могут отлично гармонировать: вода и суша, обязанности… и свобода?
Велесса сильно мечтала о свободе. Она жила мыслью о том, что когда-нибудь ее обретет.
Она любила ее — всем сердцем.
И сейчас воплощением свободы для русалки стал тот турист с глазами цвета неба. Но это же не должно было значить, что она…
Велли помотала головой. В душе русалки чувства, что она ощущала по отношению к туристу, были светлыми-светлыми и яркими. Ярче, чем солнце. Легче, чем облака. Ближе, чем небо. Небо цвета свободы, небо цвета глаз…
Она не могла понять, что с ней творится.
Что-то творилось.
Что-то слишком необъяснимое, но такое нужное. Что-то близкое и давно утерянное. Что-то такое, в поисках чего русалы и русалки проводят всю свою жизнь… А потом обретают — вместе со счастьем.
Любовь.
Это звали любовью.
Но, в самом деле, это ведь не могло значить, что Велесса…
Влюбилась?..
Глава 2. Глупости
— Тимир, — произнесла Велесса тихо.
— Я тебя слушаю, — отозвался Тимир, ещё не подозревая, что его ждет. Лучше бы он молчал!.. — Насчет этого туриста можешь не беспокоиться: хоть он нас увидел, но не обратил на это никакого внимания. Так что ты хотела сказать мне, Велли?
Не обратил…
Велессе очень хотелось бы, чтобы он посмотрел на нее.
— Ничего, — русалка отрицательно покачала головой, одновременно отвечая Тимиру и пытаясь выгнать навязчивую картинку из головы. Глаза. Голубые глаза. Глаза цвета неба… Небо цвета свободы…
Стукни сейчас Велессу кто-нибудь ракушкой по голове, эти глаза все равно не уйдут из ее мыслей. Даже смерть не поможет — с ее пещерой!
— Нет, что-то сказать мне ты все-таки хотела, — заметил русал. — Признавайся, Велесса. Если ты не хочешь мне ничего говорить, то могла бы даже не начинать, — Тим нахмурился. — Эй, Велесса?
Нет, все-таки, если бы Велессу сейчас кто-то стукнул ракушкой по голове, глаза того туриста отпечатались бы в ее сознание ещё глубже. Хотя Велли не представляла, возможно ли это вообще. Они и так дошли до самой глубины ее души, ее личного внутреннего моря.
— Да, — сказала она. — Да, Тим, ты прав. Ты прав, как всегда. Ты очень-очень прав… Ты — Тим. И ты — прав. Тим! — она с жалостью посмотрела на него.
Нет, так не пойдет.
Велесса опустила голову вниз, достала ладонь из-под воды и провела ей по своим волосам. Ладонь была мокрой, а волосы слиплись в какие-то непонятные веточки, которых русалка никогда не ощущала раньше…
Ах, да, суша. Солнце. Небо…
Волосы вмиг уплыли из головы Велессы, и там вновь появились глаза туриста.
— В общем, Тим… — произнесла Велли. Она решилась. Ведь решилась, да?.. — Помнишь того туриста, который только что плыл мимо нас?
Тимир наверняка уже хотел хмыкнуть и отрицательно помотать головой, утверждая, что нет, не помнит, конечно, у него же память, как у рыбки, да и сам он — рыба наполовину, но Велесса не дала ему этого сделать. Она спросила вдруг:
— Ты видел его глаза?
— Его глаза? — удивился Тим.