Выбрать главу

— Элли! — снова позвала Ханна.

— Иду, — раздалось в ответ.

За дверью послышалось какое-то движение, щелкнул замок, ручка повернулась, и дверь наконец открылась. Ханна громко ахнула:

— Элли, что с тобой?! Ты заболела?

— Нет, — мучительно потирая лоб, ответила Элли. — Просто очень устала.

— Я даже не слышала, как ты вернулась. Наверное, ты пришла очень поздно?

Элли как-то странно усмехнулась.

— Да нет, совсем не поздно.

— Как прошел прием?

— Все было замечательно, Ханна, — с раздражением ответила Элли и, тут же устыдившись, добавила:

— Извини, Ханна. Я действительно устала. О чем ты хотела со мной поговорить?

— Я ухожу.

Элли не могла сообразить, какая была необходимость будить ее ради того, чтобы сказать, что Ханна уходит. Она безуспешно попыталась вспомнить, не договаривались ли они сегодня куда-нибудь пойти.

— А сколько сейчас времени? И куда же ты уходишь?

— Я съезжаю, Элли.

— Съезжаешь?!

— Да. Я ухожу. Так будет лучше для всех. Элли окончательно проснулась.

— Уходишь? И от этого всем будет лучше? Ты понимаешь, что говоришь, Ханна?

— Мне тут работу предложили. Я хотела тебе раньше сказать, но то одно, то другое — история с Николасом, потом все эти заказы на шляпки, ну и поездка на Лонг-Айленд, конечно. По глупости я отчего-то решила, что, если мы уедем из города, Барнард на многое посмотрит по-другому.

— Так вот в чем дело, — поняла наконец Элли. — Ты съезжаешь из-за Барнарда.

— Да, дорогая. Прости. Мне надо было предупредить тебя заранее и из-за комнаты, и из-за магазина… Но когда я набралась смелости, то решила не тянуть. Надеюсь, ты меня поймешь.

— Ханна, Ханна, — вздохнула Элли. — Ты не можешь вот так взять и уйти. Мы со всем этим разберемся.

Если бы она знала, как это сделать! Барнард и на краю могилы будет надеяться, что за ним приедет сын А не этой ли надеждой он, собственно, и живет? Как его за это осуждать?

— От этого всем будет только лучше, — повторила Ханна и, не говоря больше ни слова, двинулась к выходу.

Элли в растерянности застыла на пороге своей комнаты. Тут Ханна остановилась, стремительно вернулась назад и заключила молодую женщину в жаркие объятия:

— Все эти семь незабываемых лет ты была мне как дочь. Боже мой, как мне будет не хватать тебя, моя девочка! Я люблю тебя так же, как я люблю нашего милого, доброго Джима. Но мне нужно уйти. Я не могу больше оставаться в одном доме с человеком, которому совершенно на меня наплевать, когда я всем сердцем переживаю за него!

— Послушай, Ханна, ты не можешь уйти! Мы тебя так любим, даже Барнард, поверь мне! Просто он не умеет этого показать. Да ты и сама все знаешь.

— Нет, Элли, про это мне ничего не известно, — твердо возразила Ханна и, не говоря больше ни слова, направилась к лестнице.

Элли накинула халат и заторопилась следом, отчаянно пытаясь найти способ остановить Ханну. Ведь она действительно стала для нее почти матерью. Она не могла потерять Шарлотту, Николасв, а теперь еще и Ханну. Но, спустившись вниз, она увидела в холле груду корзин и чемоданов. В открытую дверь виднелся стоящий у тротуара экипаж. Элли поняла, что дело действительно серьезно.

В это время в дом вошел Джим и, растерянно остановившись на пороге, громко спросил:

— А что здесь такое происходит? Ханна подошла к нему, ласково взяла за руку и горячо сжала:

— Мне надо уйти, Джим.

— Куда? Когда ты вернешься? — Его круглое лицо исполнилось озабоченности, когда он заметил упакованные вещи. — А зачем столько всего берешь с собой?

— Потому что я больше не вернусь.

— Как это? Ханна, ты должна вернуться! У Ханны на глаза даже слезы навернулись.

— Прости меня, Джим, но я должна уйти.

— Барнард! — Элли сделала еще одну попытку. — Скажи Ханне, чтобы она не уходила! Барнард и ухом не повел. Не удосужившись обернуться, он проворчал:

— Хочет уйти, пусть уходит. Кто мы такие, чтобы ее задерживать?

— Мы те, кто любит ее, черт возьми! Элли увидела, как вздрогнул Барнард. Она никогда не ругалась. Но если она думала, что этим подвигнет Барнарда на какие-то действия, то самым печальным образом ошиблась. Он продолжал наносить на холст широкие разноцветные мазки, выражая нечто, ведомое только ему.

Ханна явно ждала, что скажет Барнард. Когда Элли повернулась к ней и развела руками, она вздохнула и позвала с улицы возницу.

Все то время, что вещи загружались в экипаж, Элли молчала. Ханна устояла даже перед слезами Джима Барнард продолжал сидеть, с преувеличенным вниманием водя кистью по холсту. Без пятнадцати десять утра в начале сентября дом Элли остался без Ханны Шер.

— Пошел ты к черту, Барнард Уэбб! — воскликнула в сердцах Элли и начала подниматься по лестнице.

Она не прошла и половины пролета, как раздался решительный стук в дверь. Элли торопливо обернулась и увидела, что Барнард тоже смотрит в сторону двери с выражением явного облегчения на лице.

— Она вернулась! — радостно завопил Джим. Барнард вгляделся в стекло и, скривив губы, изрек:

— Бог миловал, это Николас!

— Не может быть! — ахнула Элли. — Меня нет дома, слышите? — умоляюще прошептала она. — Не говорите ему, что я здесь!

Она взлетела вверх по лестнице и, судорожно запирая дверь комнаты, услышала снизу радостный возглас Джима:

— Ники, это ты!

Николас остановился на пороге. Выглядел он непривычно уставшим и постаревшим. И рассерженным. Очень рассерженным.

— Ты вместе с Шарлоттой пришел, да? Джим на радостях забыл про Ханну и не заметил, в каком состоянии находится Николас.

— Нет, Джим…

— Как она? Как ее здоровье?

Лицо Николаса немного смягчилось.

— Ей лучше. Очень скоро она будет совсем здорова. — Он посмотрел на Барнарда, и взгляд его снова потяжелел. — Мне нужно увидеть Элли.

Барнард пожал плечами и предусмотрительно отошел к камину.

— Извините, Николас, ее нет дома.

— Нет дома? — Николас обвел взглядом прихожую и в упор посмотрел на Джима. Тот опустил глаза в пол. Николас гневно сжал кулаки. — Черт возьми, Барнард, мне необходимо с ней поговорить!