— Вам есть чем гордиться, мадам, — поддакнул дядюшка, с восхищением глядя на Биллину. Он впервые слышал, чтобы простая несушка так разумно рассуждала.
— Я и горжусь! — отвечала Курица. — А ещё у меня есть жемчужное ожерелье, а ещё — девять браслетов для лап и две бриллиантовые заколки для крыльев, я надеваю их по случаю национальных праздников. Заходите, я вам всё покажу!
И дядюшка с тётушкой, согнувшись в три погибели, вошли вслед за Курицей внутрь, где всё сверкало чистотой, однако сесть было совершенно не на что, кроме серебряных насестов, никакой мебелью в доме и не пахло. Осмотрев куриные сокровища, гости прошли в дальние комнаты, занятые многочисленным потомством семи Дороти и двух Даниэлей. Цыплята приветствовали гостей вежливым писком — похоже, Биллина не забывала об их воспитании. До́ма были только самые маленькие, остальные гуляли на детской площадке, а около полусотни пушистых жёлтеньких малышей занимались в школе, которая была тут же, во дворе. Там юная курица в очках обучала цыплят правильному произношению и хорошим манерам. В честь визита принцессы Дороти хор школьников исполнил гимн Страны Оз, и тётушка Эм даже прослезилась.
Дороти ужасно хотелось остаться поиграть с цыплятами, но ведь дядя с тётей ещё не видели дворцового сада…
— Прогуляйтесь по саду сами, — предложила девочка, — не бойтесь, можете делать что хотите, а как устанете, возвращайтесь во дворец, свои комнаты вы найдёте. Я зайду к вам перед обедом.
Дядя с тётей никак не могли прийти в себя: пышные одежды придворных, роскошь дворца, королевское почтение, с которым все относились к ним, простым фермерам, — всё было непривычно и пугающе. Прогулка по саду слегка успокоила стариков, как вдруг, свернув в тихую боковую аллею, они нос к носу столкнулись с огромным Львом, растянувшимся прямо поперёк дорожки. Лев удивлённо поднял голову, а дядя Генри в ужасе попятился, закрывая собой онемевшую от страха жену. Не прошло и секунды, как тётушка Эм вновь обрела голос и бросилась на шею мужу:
— Генри, спаси!
— Мне и себя не спасти, — испуганно прохрипел дядюшка, — эта зверюга сожрёт нас двоих и не подавится! Сюда бы ружьё…
— Ружьё? Генри, где твоё ружьё? — с надеждой в голосе заохала тётушка.
— Какое там ружьё, готовься к смерти! Прости меня, если чем обидел…
— Я не хочу! Не хочу! Я невкусная! — залилась слезами тётушка Эм. Вдруг в глазах её блеснул луч надежды, и она шепнула мужу:
— Генри! Я знаю, что делать, — львы боятся человеческого взгляда. Уставлюсь и не спущу с него глаз.
— Давай, — шепнул в ответ дядюшка, — изобрази грозный вид. Представь, будто это я опоздал к ужину.
Тётушка Эм сердито нахмурилась и вперила грозный взгляд в бедного зверя, который и без того чувствовал себя смущённым.
— Я помешал Вам, мадам? — робко пролепетал Лев. — Пожалуйста, извините меня.
Услышав подобные речи от столь грозного противника, дядя с тётей опять онемели, на этот раз от удивления. К счастью, дядя Генри вовремя вспомнил, что уже видел зверя в тронном зале.
— Спокойно, Эм, — утешил он жену, — хватит корчить рожи. Это же Трусливый Лев! Помнишь, Дороти рассказывала?
— Ах вот как! — облегчённо вздохнула тётушка, — а я уж перепугалась!
— Как только он раскрыл пасть, я сразу догадался, — продолжал дядюшка. — Глянь-ка на него, он совсем не страшный.
— Так Вы Трусливый Лев? — теперь уже без страха глянула на зверя тётушка. — Приятель Дороти?
— Чистая правда, мадам, — скромно отвечал Лев, — мы с ней старые друзья, это она помогла мне стать царём зверей. А теперь мы с Голодным Тигром охраняем Принцессу Озму.
— Что Вы говорите? — удивилась тётушка. — Но разве трус может быть царём зверей?
— Вы правы, — Лев зевнул, обнажив два ряда огромных острых зубов, — все так говорят. Ничего не могу с собой поделать, каждый раз, когда вступаю в драку, дрожу от страха.
— И что, неужели убегаете? — не удержался дядя Генри.
— Как можно! А вдруг противник набросится сзади? Это ещё страшнее! Я вступаю в бой и дерусь изо всех сил! Как видите — пока цел и невредим. Ни разу не проиграл.
— Кажется, я кое-что понимаю, — заметил про себя дядюшка.
— А меня Вы испугались? — полюбопытствовала тетя Эм.
— Ужасно испугался, мадам, — отвечал Лев, — Вы страшно побледнели, я думал, упадёте в обморок и что я буду делать? А потом, когда Вы так сердито смотрели на меня — брр-р, до сих пор не могу прийти в себя.