— Именно так, — улыбнулась Мод. — Скоро вы сами увидите, какие они глупые. И им вас не запугать. Только будьте смелее.
— А как же королева? — вновь забеспокоилась Миранда. — Не говорите, что и она тоже глупа.
Мод покачала головой:
— Нет, но ей и в голову не придет, что лорд Харкорт может совершить нечто подобное: навязать благородному обществу обманщицу. Если даже вы ей и не понравитесь, если вы совершите крошечную ошибку, она все равно ничего не заподозрит.
— Но если она меня не одобрит, милорд будет разочарован, — сказала Миранда.
— Мой вам совет: ничего не говорите, только делайте реверансы и ждите, когда она вас отпустит.
Все это казалось слишком простым…
— Скажите, я правильно делаю реверанс? Леди Имоджин так запутала меня сегодня днем, что я забыла, когда делать глубокий реверанс, а когда приседать слегка. Ведь перед королевой я должна присесть как полагается.
Миранда соскользнула с постели, сделала шаг назад. Выставила вперед носок туфельки и грациозно присела. Ее изумрудно-зеленая юбка опустилась вокруг нее, как венчик цветка.
Мод критически ее оглядывала.
— Вам следует склонить голову и смотреть в пол. Потом вы должны медленно подняться и взглянуть на ее величество.
Миранда проделала все это.
— Как вы думаете, не присесть ли пониже? Хотя… тогда я, наверное, сяду на пол.
Мод хмыкнула:
— Да, вот это уже вызвало бы смятение в обществе. Никому не разрешено без специального приглашения садиться в присутствии королевы. А если она позволит вам сесть, вы должны встать, как только поднимется ее величество.
— Думаю, так следует делать всегда.
— Говорят, королева вынуждает своих подданных стоять часами. Сама она стоит или ходит по залу. Бывает, некоторые чуть не падают от изнеможения. Особенно любит королева проделывать это с мужчинами, — добавила Мод с легким смешком. — Думаю, таким образом она пытается доказать, что выносливее любого мужчины.
Миранда в эту минуту подумала о маме Гертруде. Ведь именно она держала в руках всю труппу. Она принимала решения, поддерживала их дух, вселяла в них уверенность, она распоряжалась деньгами. Рауль был физически сильнее, но столь же сильной бывает и лошадь, которую запрягают в экипаж. Где они все теперь? Думают ли о ней? Волнуются ли?
— Почему у вас такой печальный вид? — спросила Мод.
Миранда покачала головой:
— Я уже предчувствую, как у меня будут болеть ноги. Не представляю, как я вынесу этот вечер. — Она снова наклонилась к маленькому зеркальцу. — Мои волосы не слишком короткие?
Она дотронулась до шапочки, изящно расшитой жемчугом. Сзади спускалась узкая бледно-зеленая вуаль.
— Все прекрасно, — заверила ее Мод. — Но у вас печальный вид. — Она нахмурилась. — По правде говоря, я почувствовала вашу печаль так, будто это моя собственная горечь.
Миранда долго смотрела на нее, потом сказала, стараясь уйти от темы, которая ее смущала и тревожила:
— Вы уверены, что не хотите поехать на прием к королеве? Ведь, должно быть, так скучно лежать здесь одной, когда другие слушают музыку, танцуют и веселятся.
— У меня есть мой Псалтырь и требник, — возразила Мод. — Мы с Бертой будем молиться. Собственно говоря… — Она помолчала. — Могу я вам довериться?.. Да… да, конечно, могу. Когда вы уедете, сюда придет отец Дамиан. Он примет мою исповедь и отслужит мессу.
— Как… как?.. — Миранда не находила слов. При их сверхъестественном сходстве и тех удивительных моментах, когда, казалось, они думали об одном и том же, она не могла понять, почему Мод нравятся все эти церковные ритуалы.
— Пока не ответишь на зов Господень, будешь блуждать во мраке, — прозвучал голос Берты. Служанка подняла голову от шитья. В глазах ее блестела фанатичная страсть. — Но Пресвятая Дева ждет нас. Она ждет и тебя. Ты должна раскрыть ей навстречу свое сердце, дитя мое, и отдаться под ее покровительство…
Миранда усомнилась в том, что обладает достаточным смирением, чтобы принять чье-либо покровительство, но не стала возражать.
— Вы присмотрите за Чипом, пока меня не будет. Мод? Отец Дамиан не будет против? Как вы думаете?
— Нет, не будет, — успокоила ее Мод. — Он любит всех тварей Божьих.
Она погладила Чипа, сидевшего на подушке с горестным и потерянным видом. Обезьянка прекрасно сознавала, что ее снова покинут.
Часы пробили три, и Миранда вновь стала волноваться:
— Пожалуй, я спущусь вниз.
— Помните, что вы — это я, — наставляла ее Мод. — Не делайте ничего, что не стала бы делать я.
Она улыбнулась своей шутке. В первый раз в жизни Мод сказала что-то остроумное и сама удивилась.
Миранда поцеловала Чипа, тот погладил ее по щеке и забормотал.
— Ну-ну, — успокаивала его хозяйка. — Мод присмотрит за тобой.
— Да, посмотри, что у меня есть для тебя, Чип. — Мод сунула руку под подушку и вытащила носовой платок. — Там засахаренные сливы и конфеты с миндалем.
Чип протянул лапку и осторожно взял лакомство с ладони Мод. Миранда улыбнулась и тихонько выскользнула из комнаты.
Мод смотрела на дверь. Внезапно комната показалась ей безжизненной. Визит отца Дамиана был уже не столь интересен. На Мод навалилась усталость. «Это все из-за кровопускания!» — подумала она.
Миранда спускалась в холл. Девушки, одевавшие ее в вечернее платье, сказали, что она должна сойти вниз в три часа.
Сердце ее отчаянно колотилось. Она вытерла вспотевшие ладони о юбку, развернула веер и принялась яростно обмахиваться им. Ей удалось подавить смятение, и она спустилась по лестнице с достоинством, как настоящая леди.
Три человека, стоявшие у подножия лестницы, при появлении Миранды подняли головы.
На мгновение Гарету даже показалось, что он видит Мод. Имоджин, будто окаменев, стояла, не сводя глаз с Миранды. На мгновение она тоже приняла ее за Мод. Лишь Майлз не усомнился ни на секунду.
— Ах! Как очаровательно вы выглядите, моя дорогая! — сказал он. — Ну не восхитительна ли она, Харкорт? Разве платье не подходит ей?
— Подходит, — согласился Гарет. Это, конечно, была Миранда, а не Мод. На щеках ее играл румянец, которого не было у Мод. Сегодня утром он видел в ней и леди, и бродяжку, но сейчас бродяжка исчезла. Вместо нее осталась дама из высшего света, достойная того, чтобы предстать перед ее величеством. Гарет поймал себя на том, что бродяжка ему нравилась больше.
Миранда взглянула на него. На лорде Харкорте был короткий плащ из какой-то серебристой ткани, подбитый синим шелком. Камзол его был тоже серебристым, с бирюзовой вышивкой. Через разрезы синих штанов виднелись серебристые нижние штаны. Перевязь, украшенная драгоценными камнями, охватывала его бедра. Рука покоилась на эфесе шпаги.
Это зрелище взволновало Миранду, и щеки ее запылали еще ярче, а кровь быстрее побежала по жилам. Страх исчез, вытесненный странными чувствами, похожими на те, что она испытала, когда наблюдала, как он умывается и переодевается.
Миранда поймала его взгляд. Похоже, Гарет был потрясен ее видом. Она облизнула пересохшие губы, постаралась совладать с дрожью.
— Я вам нравлюсь, милорд?
— Потрясающее превращение! — восхитился Гарет. — Ну не удивительно ли то, как она преобразилась, сестра?
— Да, и в самом деле, — сказала Имоджин. — Поздравляю, братец. Я не могла и представить, что эта девушка так изменится.
Гарет предложил руку Миранде, и она спустилась с трех последних ступенек. На запястье девушки поблескивал золотой браслет в виде змейки. Гарет слегка повернул его.
— Теперь ты к нему привыкла?
— Господи, чем он может ей не нравиться? — воскликнула Имоджин. — Это самая прекрасная драгоценность, какую я когда-либо видела в жизни.
— Браслет мне не нравится, — сказала Миранда. — но от лебедя невозможно глаз отвести.
Она легонько провела пальцем по фигурке изумрудного лебедя.
— Надо же, какой знаток драгоценностей! — ядовито заметила Имоджин. — Можно подумать, у тебя их полно.