— В отличие от людей...
— В отличие от людей, — согласилась она.
— Мы теряем это качество, когда отчуждаемся от природы.
— Приобретая взамен множество других свойств, — парировала Килин.
— Какие, например?
— Изысканность манер, изощренность мышления, щепетильность, — ответила Килин, подумав.
— Проще говоря: снобизм, лукавство, паранойя... — саркастически объявил Гаррет.
— Иная среда обитания предполагает иные правила выживания. Достаточно это понять, чтобы не становится жертвой самому и не делать других жертвами собственного невежества, — глубокомысленно заявила Килин.
— Или просто быть полезным там, где впервые увидел свет, и наслаждаться тем, что дано тебе от рождения.
— Чем тебе так не угодила городская жизнь? — рассмеялась Килин, которой предубеждение Гаррета по-прежнему казалось комическим.
— Просто я не самый большой поклонник городских нравов.
— Просто ты заскорузлый деревенщина.
— Признаю, я заурядный сельский житель. За все время жизни в городе я не встретил ни одного человека, кто бы вызвал во мне хоть толику искренней симпатии. А ведь многие мои знакомые были людьми весьма достойными.
— Это скорее негативно характеризует тебя, нежели горожан.
— Не стану спорить.
— На мой взгляд, люди всюду одинаковые, что в провинции, что в мегаполисе. Возможно, большие города действительно отличаются большим скоплением амбициозных людей, которые стремятся переделать мир под себя. Ведь не секрет, что порой люди не совершают дурных поступков не по доброте душевной, а, что называется, из-за лени. Будь у них иной темперамент, они бы не остановились ни перед чем, доказывая собственное превосходство. В большом же городе каждый стремится доказать другому это самое пресловутое превосходство. Конкуренция...
— Это слишком сложно для меня, — рассмеялся Гаррет.
— Ты вызвал меня на этот разговор, а теперь самоустраняешься, — обиделась Килин. — Это нечестно!
— Такой вот я, — самодовольно произнес Гаррет.
— Но ты хоть иногда можешь быть до конца искренним?
— Трудно сказать, — задумался Гаррет. — С годами искренность исчерпывается вместе с простодушием.
— Тебе самому нравятся те перемены, которые произошли в тебе с возрастом? — поинтересовалась Килин.
— Некоторые перемены к добру, другие — наоборот.
— Значит, тебя можно заставить делать то, чего ты не хочешь?
— Почему ты так решила? — удивился такому переходу Гаррет.
— Ну, как же? Не все свои перемены приветствуешь, и в то же время позволил им состояться.
— А с тобой такого не случалось?
— Случается постоянно, — призналась Килин.
— И в чем ты видишь причину?
— Я слишком завишу от мнения окружающих. Я — дочь известной художницы. Повторять ее я не собираюсь. Превзойти не могу. Все остальное уже считается отступничеством, если не вырождением. Поэтому ты каждую секунду должен доказывать, что любое сравнение с твоим знаменитым родственником непозволительно. И делаешь это в меру своих возможностей, чаще всего неудачно.
— Твоя мать была настолько знаменита?
Вместо ответа Килин изумленно посмотрела на Гаррета.
— Дэрмот несколько раз упоминал о ней как о хорошем художнике, но я не предполагал, что в изобразительном искусстве она столь уж бесспорная величина.
— Она выставлялась по всему миру, читала лекции, выступала по телевидению. Ее постоянно приглашали принять участие в различных мероприятиях. Среди ее друзей были представители знати, крупные политические деятели, знаменитые артисты, известные светские личности... — пресным тоном произнесла Килин.
— Впечатляющая эпитафия, — ухмыльнулся Гаррет. — В каждом слове сквозит раздражение.
— Да. Это очень мешает мне думать о ней как о матери... Но хватит об этом, — улыбнулась девушка. — Скажи, как так случилось, что человек вроде тебя стал обычным пастухом?
Гаррет долго не мог унять напавший на него хохот.
— Позволь мне считать это комплиментом! — воодушевленно воскликнул он, отсмеявшись.
— Как тебе будет угодно, — отозвалась Килин.
— Но я не только развожу овец. Этим занятием не разживешься. Приходится делать множество других вещей. Я — крестьянин. Крестьянин именно в том широком значении слова, в каком оно существует уже несколько тысячелетий.
— Тогда расскажи мне об этом твоем занятии поподробнее, — настойчиво произнесла Килин.
— Когда-нибудь обязательно, — отшутился Гаррет, — но не сейчас...
Он отвернулся от Килин и посмотрел в сторону маяка, свет которого становился все пронзительней на фоне темнеющего неба.