— Ничего общего, — подтвердила Килин.
— Да! Но разве это главное? — воскликнул Гаррет, как будто его только сейчас осенило. — Когда ты уехала, Дэрмот очень огорчился. Мы даже поссорились из-за тебя. Вернее, из-за моей собственной глупости. Он великодушно объяснил мне, что я осел. И он прав. Тебя это должно порадовать, — усмехнулся Гаррет. — На примере своей жизни Дэрмот убедил меня, что если мне встретится когда-нибудь та, с которой меня будут связывать общие житейские заботы, я все равно не перестану думать о тебе, о той единственной, с которой могло возникнуть нечто большее.
— Дэрмот так считает не напрасно. Я дочитала всю их переписку. И точно знаю, что моя мама никогда не переставала любить его. Пожалуй, только этим можно объяснить то, что позже она отклонила множество предложений о браке. Мать полностью посвятила себя живописи, в ее жизни больше не было по-настоящему глубоких отношений. Она была закрыта для них. И это грустно. Как я теперь понимаю, каждый ее день от разлуки до смерти был пронизан неизъяснимым сожалением, постоянными мыслями, что могло бы быть, не расстанься они тогда. И это подтверждает тот факт, что именно к Дэрмоту было ее последнее письмо. Но ведь у него была твоя мама и ее любовь. А моя мама смогла полностью реализовать себя в живописи, что стало бы невозможным, если бы она вышла за Дэрмота и осталась на этом острове... В сущности, не стоит об этом сожалеть.
— Не могу с тобой согласиться.
— Это не первый случай, когда мы расходимся во мнениях, — рассмеялась Килин.
— Я хочу доказать тебе свою правоту, Килин. Для этого ты должна остаться со мной. Позволь мне показать свою любовь.
Девушка отрицательно помотала головой. Она хотела возразить Гаррету, но он продолжил:
— Я знаю, что у тебя есть масса обязательств за пределами этого острова. Знаю, что такой городской девочке, как ты, будет не просто принять решение остаться в этой глуши. Но я предлагаю начать с компромисса. Это то, чего я никогда никому не предлагал, Килин. Для меня не секрет, что ты уже любишь мою семью. Тебе осталось полюбить меня. Для этого я обязуюсь прекратить все препирательства с тобой. Уверен, это упростит твою задачу.
— Гаррет, любовь либо есть, либо ее нет, — с сомнением в голосе произнесла Килин.
— Но я показал себя пока что лишь с самой дурной стороны, — заверил ее Гаррет. — Теперь же позволь открыть тебе мои лучшие качества. И тогда ты сможешь судить о том, возможно ли наше общее будущее.
— Дело не только в тебе. Я ведь тоже не подарок. И, несмотря на влечение к тебе, ввязывалась в эти препирательства. Возможно, мы оба неисправимы.
— О каком влечении ты говоришь? — интимно склонился над ней Гаррет.
— Ты знаешь. — Килин улыбнулась ему. — Порой мне даже нравилось сталкиваться с тобой в споре. Такое напряжение волнует гораздо сильнее, чем понимающие взгляды и соглашательство. Но я не верю, что у таких отношений может быть будущее.
— Я тоже не очень в это верю, но мы с тобой часто ошибаемся. — Гаррет обнял ее за талию.
— Итак, мистер Кинкейд, к чему мы пришли? — Килин смело заглянула в его глаза.
— Ты остаешься, и мы проверим теорию на практике.
— Нет, — с ласковой улыбкой возразила Килин. — Я останусь, но мы ничего не станем менять. Я хочу, чтобы все шло своим чередом. И если мы сойдемся в очередном сражении, то так тому и быть...
— Ты права. Давай удивим друг друга, — согласился с ней Гаррет.
— Страшно, к чему это может нас привести!
— Я бы хотел в конечном итоге на тебе жениться.
— Это правда?
— Однажды я сделаю тебе предложение по всей форме, и ты не сможешь от него отказаться, — без колебаний заявил Гаррет.
— Не смогу? Но потом нам придется очень постараться, чтобы доказать нашим детям, что родители не были дураками, поженившись через пару недель знакомства.
— Ты уже говоришь о детях, Килин? Это обнадеживает.
— У тебя большой дом, Гаррет. Мы не позволим ему пустовать. А потом, я ничем не рискую, заговаривая о детях. У меня была возможность убедиться, что ты отличный отец, Гаррет. И доказательством тому — твоя прекрасная взрослая и самостоятельная дочь.
— Это ее я должен благодарить за то, что ты вернулась, — вспомнил Гаррет.