Один из торговцев решил возмутиться и громко заорал на высокого седовласого капитана. Взмах руки, и крикуна скрутили два подбежавших стражника, хорошенько приложив древком алебарды между ребер. Стоявшую рядом с недовольным купцом девушку заставили снять капюшон. Из-под него выглянула молоденькая мордашка, изрытая оспой. Выругавшись и отшатнувшись от нее, капитан велел отпустить торговца и позволил обоим ехать дальше.
Стражники досматривали всех столь рьяно и тщательно, словно украли корону перед помазанием короля.
Эмри знал причину - местный лорд обязан монарху своим положением. Тот предпочел его другим родственникам, и теперь барон желал отплатить усердием своих солдат в поиске беглянки.
Рыцарь сжал рукоять меча и тихо выругался. Он понимал: их узнают, стоит любому из стражников увидеть лицо скарденки. Ни румяны, ни наспех окрашенные хной брови и волосы не помогут скрыть в ней беглянку. Слишком тощая и бледная. Да и стоявший у ворот капитан, если верить его другу, знал девушку в лицо. Она вместе с магом выполняла для него парочку заданий.
Мэлистра, казалось, не обращала на рыцаря внимания. Лазурные глаза смотрели на ворота холодно и зловеще. Эмри догадывался: она думает о том же. Их разоблачат, едва они попробуют пройти через ворота.
- Ты должен сделать так, чтобы капитан не увидел меня, - от ее шепота у Эмри все внутри похолодело.
- Не переживай, я знаю что делать, - буркнул Эмри и шагнул в сторону.
Скарденка ухватила его за локоть, не позволяя отойти.
- Погоди. Давай еще раз все повторим.
- Я все запомнил, - хмуро отметил рыцарь и обвиняющее посмотрел на Мэлистру. Она выдержала его взгляд. – Ладно, давай повторим, - опустив глаза в землю, произнес Эмри. – Ты моя сестра, Фелиция. Я сопровождаю тебя к Южной крепости, где тебя будет ждать твой жених, некий вельмарец по имени Вереш. Черт бы их побрал, этих вельмарцев. Кто поверит в такую чушь?
- Поверят, продолжай.
- Ты больна и беременна, потому путешествуешь в карете, - он перевел взгляд на стоявшую почти у ворот карету.
Ее одолжил старый друг, с которым они воевали против Дермиша семь лет назад. Тот не задумываясь, выполнил просьбу Эмри.
- Все правильно, - кивнула скарденка. – Потому входить ко мне нежелательно и опасно. К тому же, ты крайне обозлишься, если кто-то посмеет потревожить мой покой, ведь так? Любимый мой старший братик? – Мэлистра произнесла последнее слово с такой теплотой и нежностью, что Эмри стало не по себе.
- И все-таки, я неуверен, что они поверят в эту чушь, - недовольно отметил он. – А если они тебя увидят…
Мэлистра нежно улыбнулась и мягко потрепала «брата» за щеку.
- Тогда мы оба лишимся головы, - беззаботно протянула она, словно это просто забава, а на кону - не их жизни. – Тебя казнят, как предателя. Меня, как убийцу. Не думаю, что ты хотел бы покрыть имя своей семьи позором или позволить моему ребенку погибнуть. Если ситуация обернется паскудно – действуй быстро и решительно.
Эмри не ответил, лишь одернул руку и направился к лошади. Она манипулировала им, и он это знал. Но клятва и прошлое не позволят ему допустить ее гибель. Он посмотрел ей вслед.
Мэлистра обернулась, ощутив на спине его взгляд и, мило улыбнувшись, скрылась в карете.
Внутри сидел лекарь, которому хорошенько заплатили за то, чтобы он в нужный момент призвал стражников не беспокоить госпожу и дал объяснение ее хвори. А далеко не все болезни поддавались исцелению амиррских жриц. А если что-то не могут исцелить амиррки – это не сможет излечить никто и следует держаться от Мэлистры подальше.
Карета медленно продвигалась в шумной толпе, заставив палачку улечься на мягкое кожаное сиденье и задремать. Она не слушала, как ругаются торговцы и кметы, не ощущала запах конского навоза, специй и нетерпения.
Из дремы ее вырвал крик мужчины. Голос показался знакомым, но сонливость не позволила вспомнить кому он принадлежит. Мэлистра приподнялась и выглянула наружу, едва приоткрыв занавесь на окне.
Ругался Эмри. Стоявший рядом с ним капитан, которого она хорошенько помнила, старался смотреть куда угодно, лишь бы не видеть багровое лицо рыцаря. Вокруг них собрались четыре облаченных в кольчугу стражника, с алебардами в руках и выражением скуки на лицах. Кажется, они настолько привыкли к подобным сценам, что спокойное повиновение вызвало бы в них большее удивление.