- Он умер, Мэл. – Голос Вереша зазвучал сдавленно, злость на его лице уступила место скорби. – Две недели назад я получил письмо с этим известием. Хотел рассказать тебе, но ты бы засыпала меня вопросами, заставила одуматься, как сейчас. Не позволила бы принять решение самому. Только поэтому я так долго тянул.
Он перехватил ее руку, накрыв своими ладонями, и заглянул прямо в глаза. Его зрачки возбужденно сияли:
- Он простил меня Мэл, простил! Оставил мне замок и даровал титул Хранителя границы. Ты представляешь? Даже моим средним братьям это показалось бы достойным, но он выбрал меня! После всего, что я вытворял. Он попросил прощения и велел старшему брату принять любую женщину, что я выберу. Любую, Мэл! Я хочу только тебя. Соглашайся!
Он крепко сжал ее руку и, не отрываясь, ждал ответа. Должно быть, он верил, что убедил ее. Даже если сомневался, не показывал это ни единым мускулом на лице.
- Нет, - едва слышно простонала Мэл, выдергивая свою руку. Она сурово смотрела на него и, набравшись решимости, твердо произнесла: – Ты обязан быть Стражем, но не лордом. Почему мы должны возвращаться в Гротенберг и жить по велению твоего отца? Из-за него ты скатился на самое дно! Оставайся Стражем. Я даже согласна уехать в Вельмар, если ты этого так сильно желаешь. Мне плевать, что за моей спиной будут шептаться и осуждать. Называть дрянью, лишь потому, что я родилась в Скардене. Их мнение ничего для меня не значит. Мы оба уступим и останемся вместе. Так и должны поступать те, кто любит друг друга. Ты согласен?
Вереш посмотрел на нее угрюмо. Глаза превратились в две точки, глядящие прямо в душу. Он никогда так на нее не смотрел, и это пугало. Страж скрестил руки на груди, лязгнув доспехами.
- Я вижу, ты не желаешь меня понять, Мэлистра, - произнес он. Голос звучал властно и непреклонно. Теперь с ней говорил сын герцога, а не влюбленный мужчина. - Все, что тебя интересует - это твоя свобода и личные интересы. В тебе нет ответственности, только прагматизм и своеволие. Что для тебя имеет ценность, скажи мне?
Мэл вспомнила последние слова отца в той злосчастной таверне и содрогнулась. Они звучали так же непреклонно. Отчаяние перехватило дыхание невидимой хваткой, в памяти навязчиво всплыл самый ужасный момент в ее жизни. Нет! Она не выдержит, если от нее еще раз откажутся, снова бросят.
«Нужно рассказать, он поймет мой страх, - отчаянно мелькнуло в голове. - Он должен понять!». Ей потребовалось немного времени, чтобы выдавить из себя слова.
- Ты, Вереш, – пробормотала Мэл, смотря на него затравленным взглядом. Его лицо даже не дрогнуло, словно любимый превратился в статую. - Для меня нет ничего дороже, чем быть с тобой рядом. Я... - она ощутила солоноватый привкус на губах и торопливо смахнула ладонью слезы. - Я уже потеряла отца, Вереш. Она забрала его у меня. Моя мать. Когда умерла. Он воспитывал меня... сколько сумел. Когда мне было двенадцать, он все еще двигался, ел и пил, но был уже мертвым! Он... он умирал без нее. Знаешь, что он мне сказал перед прощанием? Когда отдавал на воспитание своему другу в преторианскую школу? Знаешь?!
Он ответил холодным, бесчувственным голосом. Но лицо, наконец-то, потеплело.
- Нет, принцесса, - покачал Вереш головой - Ведь ты никогда не открывала мне своего прошлого целиком, всегда остерегалась обнажить настоящие чувства. Но я хотел бы узнать, если ты готова продолжить.
- Он сказал: «Я люблю тебя, Мэл, очень люблю... но ее, я люблю еще больше. Прощай». Это была наша последняя встреча. Я его ни разу после этого не увидела!
Вереш попытался что-то сказать, глядя на нее растерянным взглядом. Нет, он, конечно, не понял, что она хотела ему сказать. Мэл и сама бы смутилась на его месте. Она обозлилась на него, хоть и понимала, что Вереш тут ни при чем.
- Пойми же ты, наконец! Они: твои подданные, твои братья, твои обязанности лорда, даже твоя Богиня - заберут тебя у меня, как моя мамаша украла отца. Не качай головой! Ты не понимаешь, как для меня это важно!
На секунду Мэл почудилось, что рядом кто-то сдавленно засмеялся. Но Вереш, кажется, этого не услышал. Должно быть, она просто спятила от переживаний.
- Я понимаю, - произнес он безучастно. Серые глаза превратились в холодный металл, глядя на нее с обвинением. - Ты снова мной манипулируешь, вновь играешь на моих чувствах, Мэлистра. Даже выдумала эту душещипательную историю. – Он грустно улыбнулся, наклонившись к ней так близко, что почти коснулся губами лица. Горячее дыхание обжигало влажные щеки. - Но ты забыла, что в отличие от тебя, я всегда слушал внимательно. И прекрасно помню, какими проклятиями ты осыпала своего папашу, как описывала вашу с ним последнюю встречу. Я не верю твоим словам, Мэл, и не пытайся снова мне солгать.