Он быстро перегнулся через кровать, попытавшись ухватить ее за талию. Ожидаемо. Мэл беззаботно отпрянула, позволяя ему свалиться на пол.
- Ты двигаешься слишком уж живо для того, кто целый вечер лакал эль с Фелзаром. – Страж только закряхтел в ответ, с проклятьями поднимаясь с пола. – А потом разбудил меня своими приставаниями посреди ночи, – она, коверкая слова, попыталась повторить его пьяную речь, получилось не слишком убедительно, но забавно: - «Мэл, я тебя так люблю. Иди ко мне моя принцесса». Если бы я не начала покрывать тебя проклятиями, так бы и удушил в поганом смраде выпивки.
Поднявшись перед ней в полный рост, Вереш невольно приковал взгляд Мэлистры к своему крепкому обнаженному торсу. Светлокожую грудь, от левого соска до нижнего ребра справа, пересекал длинный застарелый рубец, а рядом с ним еще два, поменьше. Только за этот год Вереш успел побывать в десятке сражений.
- Я осушил всего две кружки, - спокойно ответил Вереш, проверяя ушибленное плечо. Тяжело вздохнув, хмуро на нее посомтрел и грубо добавил: - Ты сама виновата. Из-за твоих глупых капризов я могу выпить только трижды в год: на день рождения Фелзара, Аргалиса и свой собственный. Нет ничего странного в том, что я так быстро пьянею. Раньше я вообще мог…
Он осекся, тут же пытаясь сменить тему. Но незаконченная фраза успела резануть слух, откликнувшись в ее душе гневом. Этот выродок знал, почему она не позволяет ему напиваться и смеет еще обвинять ее в этом?
- Раньше ты мог что? – прошипела Мэлистра, задыхаясь от ненависти. Разум попытался сдержать эмоции, напоминая ей о сегодняшнем плане. Тщетно. Слова Вереша задели за живое. – Напиваться до свиного визга и спать с каждой шлюхой? Может, желаешь вернуться к тому «счастливому» времени в своей жизни?! Может…
Вереш повысил голос, перебивая ее:
- Не нужно, Мэл, - серые глаза смотрели на нее примирительно и виновато. – Давай не будем опять ругаться. Ты вытащила меня из прошлой жизни. Если так можно назвать помойку, в которой я очутился. Признаюсь, временами меня заносит, как в этот раз. Прости.
Он ненадолго задумался, отстраненно глядя куда-то вдаль. Затем посмотрел на нее полным обожания взглядом и приблизился, пытаясь обнять.
– А знаешь, на самом деле я ни капли не жалею о прошлом. Иначе бы мы ни за что не встретились, моя принцесса.
Вереш извинялся приятно, искренне, заставляя Мэл позабыть о недавней оговорке. Но полез целоваться и тут же вынудил ее отступить. От него продолжало нести выпивкой. Едва уловимо, но желудок сразу заныл, угрожая вывернуться наизнанку. Мэл ненавидела спиртное. Даже толику его вони. Хотя полчаса назад совсем ее не замечала, повинуясь страсти.
- Иди, помойся и перекуси чем-то, чтобы убить этот треклятый смрад. - Сплевывая мерзкий запах, она в момент добралась до двери и широко ее распахнула. – Потом будешь признаваться в любви.
Мэл перестала кипятиться. Она всегда быстро успокаивалась, если вопрос касался Вереша. Паршивец слишком хорош: крепкое тело и горделивая осанка, как и подобает Стражу, на голову выше нее и красив лицом. Даже излишне красив. Женщины, глядя на него, ломали себе шеи и буквально пожирали взглядом. Мэл даже пару раз пришлось хорошенько обозвать особо нахальных и непонятливых.
Вереш посмотрел на себя, сдержанно улыбнулся и весело покачал головой:
- Может, позволишь хотя бы одеться? – Глаза горели озорством, пожирая ее тело. – Да и тебе не мешает накинуть что-нибудь на свои милые грудки. Только я могу видеть тебя обнаженной, Мэл. Помни об этом. – Он шутливо погрозил ей пальцем и обернулся, в поиске своих вещей.
Мэл захлопнула дверь, опершись на нее спиной, и с грустью вздохнула. Она угрюмо оглядела свои «милые грудки»: на обтянутых молочной кожей ребрах, едва выпирали две девичьи складки с маленькими розовыми сосками. В памяти всплыли слова Фелзара, который нахально уставился на ее тонкую обтягивающую льняную рубаху и бесцеремонно заворчал: «Аргалис, что за бабу ты сюда привел? Мне больно на нее глядеть. Я щурюсь-щурюсь, а сисек все не видать! Так можно и зрения лишиться!».
«Плевать, дуреха, - подумала она про себя. – Он тебя любит и восхищается. Значит, его все устраивает. Перестань хныкать, и живо пошла одеваться!». Согласившись сама с собой, она отогнала дурные мысли и подошла к кровати.