Таков был план Кортеса, который постарался всячески облегчить наше путешествие в Лиссабон и снабдил нас письмами на все случаи жизни, так что нам оставалось лишь передать их нужным людям на Кубе и на Азорских островах. Губернатор, не полагаясь на удачу, предусмотрел все до мельчайших деталей.
Разместившись на «Санта Элене», мы еще несколько дней ожидали отправления флотилии. Все это время мы старались как можно меньше показываться на глаза окружающим, чтобы не привлекать к себе внимания, и только с наступлением темноты позволяли себе прогуляться по гавани, где никто не проявлял к нам интереса.
Там мы наблюдали за погрузкой кораблей; некоторые из них везли более двухсот бочек воды, не говоря уж о провианте и досках на случай кораблекрушения. И это не считая бесчисленных сокровищ, которые неизменно возбуждали алчность пиратов. Потому-то и собирали такие огромные и хорошо защищенные эскадры, чтобы не пасть жертвой французских и английских корсаров, которые, особенно за Азорскими островами, рыскали в море, словно голодные волки в поисках добычи, и всячески старались завладеть золотом его величества.
Сикотепек был восхищен размахом и сложностью тех работ, что мы наблюдали в порту.
— Это все пустяки по сравнению с гаванями Севильи, Санлукара, Баррамеды или того же Лиссабона, как вы вскоре сами убедитесь, — улыбался я.
Удивление Сикотепека легко было объяснить: до сих пор он знал лишь такие города, как Мехико во времена владычества Монтесумы и другие индейские поселения Новой Испании. Потому-то чудеса испанского ремесленного и мореходного искусства, увиденные им в Гаване, не шли ни в какое сравнение с тем, что он знал и видел до сих пор.
Схожие чувства испытали и мы, испанцы, прибывшие в эти земли и увидевшие индейские города, в которых было так же много жителей, построек и храмов, как в Вальядолиде или самом Толедо, и почти все они были окрашены в белый цвет для защиты от солнца, так что если смотреть на них с окрестных гор, они казались сделанными из чистого серебра. Но когда прошло первое удивление, вызванное созерцанием всех этих чудес, о существовании которых мы прежде и не подозревали, мы, приглядевшись повнимательнее, поняли, что, безусловно, города и селения, которые мы оставили в Испании, намного превосходят те, что мы нашли за океаном.
Глава XXX,
в которой рассказывается о нашем отплытии из Гаваны на каравелле «Санта-Элена», о том, как проходило плавание, и о том, что случилось с нами до прибытия на Азорские острова
На исходе месяца апреля 1524 года от Рождества Христова мы отправились из Гаваны вместе с флотилией в двадцать пять кораблей, большинство из которых достигало ста пятидесяти тонн. Некоторые из них везли из Индий сокровища, жемчуг, золото и серебро, большинство же было нагружено различными дарами этих земель, столь ценимыми в Испании. Мы отправились утром, ибо в это время суток поднимается попутный береговой ветер. Моряки говорили, что расстояние до Азорских островов девятьсот или тысяча лиг, которые можно покрыть менее чем за месяц при благоприятной погоде и опытном капитане. В пути очень важно уметь пользоваться действием океанских течений и приливов, особая мягкость которых в летнее время значительно облегчает прохождение Багамского пролива, а оттуда корабли берут курс на Азоры. Летом путь пролегает по более высоким широтам, нежели зимой, и проходит через Саргассово море; его также называют Северным, поскольку, миновав Флориду, приходится брать севернее, чтобы попасть в область действия попутных ветров.
Итак, мы отправились ранним утром; я находился на палубе вместе с Сикотепеком, который с волнением следил за тем, как берег постепенно исчезает за горизонтом. Быть может, от охватившей его тоски по родным местам или от зрелища безбрежных океанских вод, со всех сторон окруживших корабль, бедняга пал духом, и мне пришлось подбодрить его, напомнив о том, что ожидало нас впереди. Ведь, хотя мы и рисковали жизнью, нам предстояло увидеть много чудесных стран, в которых он никогда не бывал.
Постепенно настроение его улучшилось, но едва индеец повеселел, как его вновь свалил приступ морской болезни. Впрочем, на этот раз он не стал жаловаться, во-первых не желая испортить наше путешествие, а во-вторых — из страха вновь оказаться привязанным к мачте.
В нескольких лигах от побережья поднялся резкий встречный ветер, и казалось, он вот-вот отбросит нас назад на Кубу, однако этого не произошло. Один из моряков, посмеявшись над моей неопытностью, объяснил мне это явление:
— Не пугайтесь, течение здесь такое сильное, что оно протащит нас до самого Багамского пролива, несмотря на противный ветер.
Я поблагодарил его за это объяснение, и он ушел, довольный моим изумленным видом простака, которому только что открылось настоящее чудо: поистине природа в здешних краях таит в себе множество вещей, способных пробудить любопытство, и особенно у тех, кто, подобно мне, неискушен в искусстве мореплавания. Впрочем, эти чудеса вовсе не кажутся таковыми знатокам, осведомленным в том, как нужно пользоваться этими силами природы. И вот вся флотилия, искусно лавируя, без помех вошла в пролив.
Я уже говорил, что всего с Кубы отправилось двадцать пять кораблей, которые шли вслед за трехмачтовым фрегатом, возглавлявшим эскадру и прилагавшим путь. Это был военный корабль с двумя рядами пушек по обоим бортам для устрашения пиратов; замыкало строй флагманское судно, задачей которого было следить, чтобы никто не отставал и не нарушал стройное движение.
Таким образом, благодаря умной диспозиции и благоприятным течениям, мы быстро продвигались вперед. И вот перед нами показались острова с высокими скалистыми берегами. Я указал на них опытному моряку, который разъяснил мне действие морских течений, и тем вызвал мое уважение и особое доверие.
— Это острова Святых Мучеников, — объяснил он мне, — они отмечают границы полуострова Флорида.
— Они расположены так, что кажутся творением рук человеческих, созданным для того, чтобы оградить подходы к этим землям.
— Все это неудивительно: говорят, земля эта необычайно богата золотом, а кроме того, именно там находится источник, из которого бьет эликсир вечной юности.
— Что касается золота, то в этом я нимало не сомневаюсь, ибо вся благословенная земля Индий скрывает сказочные россыпи золота, серебра и драгоценных камней; что же до этого источника, о котором я тоже слыхал, то о нем говорят, что выпивший из него воды никогда не состарится и будет жить вечно. Но я сомневаюсь, чтобы это было так.
— Почему же вы сомневаетесь, если сами признаете, что Индии — это земля чудес? — возразил моряк.
— Если бы, выпив из источника, мы становились бессмертными, это было бы величайшим грехом против Создателя, ибо в таком случае мы стремились бы уподобиться Ему. Если же, как известно, все сущее сотворено Им и ничто тварное никогда не сможет сравняться со своим Творцом, то было бы неразумием предполагать, что сам Господь устроил во Флориде или в каком-нибудь ином месте подобный источник, чтобы все, испившие от него, были как боги. Даже помышлять об этом значит впадать в смертный грех гордыни.
В ответ на мои богословские рассуждения моряк лишь пожал плечами. Я же продолжал размышлять вслух:
— Столь же неразумно полагать, что Господь мог устроить этот источник, чтобы испытать нас, как он испытывал Еву в Эдемском саду древом познания, ибо здесь, в земной нашей юдоли, мы постоянно сталкиваемся с самыми разными видами искушений и нам совершенно не требуется прилагать столько усилий, чтобы впасть в грех через поиски таинственного источника, где бы он ни находился.
Моряк, мрачно посмотрев на меня, отправился восвояси. Быть может, дело было в том, что я огорчил его, лишив надежды в один прекрасный день отыскать этот чудесный источник. Так или иначе, но в течение всего путешествия он старался держаться от меня подальше, к вящему удовольствию Сикотепека, который сразу проникся к нему антипатией.