— Насколько мне известно, за российские аметисты в Париже платили по несколько сотен рублей.
— Верно, Федор Васильевич, платили за прекрасные коллекционные образцы. Часть действительно попала в минералогические коллекции, но основную массу скупили европейские ювелиры, и неплохо на этом заработали. Россия очередной раз продала свои природные богатства в виде сырья, по соответствующей цене, а могла десятилетиями зарабатывать на этом, пополняя свой скудный бюджет.
— Александр Романович Воронцов, когда я поведал ему про аферу с изумрудами, сразу сказал, что человека, который все это придумал, нужно не судить, а назначить президентом коммерц-коллегии. Получается, что он был недалек от истины. Спасибо за проделанную работу, Генрих Карлович, приятно было с вами сотрудничать, жетон и удостоверение оставьте себе на память.
После того, как Штейнберг, тепло, попрощавшись с собеседниками, покинул гостеприимный дом, Соколов рассказал Ростопчину то, о чем его друг из скромности умолчал. Тут было все: драка с пьяными купцами, афера с подложным векселем, уроки в ювелирной школе, создание мыловаренного производства и женитьба на Анне. Рассказ бывшего однополчанина вызвал неподдельный интерес у Ростопчина, особенно ему понравилось, как Анна сама посваталась к Генриху.
— Нужно будет непременно познакомиться с этой решительной особой. — Заразительно смеясь, заявил Ростопчин. — Уверен, она даст сто очков вперед всем нашим придворным дамам.
— Анна серьезная девушка, с ней Генрих не пропадет. — Подтвердил Соколов. — С цифрами управляется не хуже любого министра финансов, недаром она ведет бухгалтерию нашего производства.
— Ты не догадался привезти своему бывшему однополчанину хоть один образец вашей продукции?
— Какой вопрос, Федор, конечно привез. Там внизу в холле, рядом с дверью стоит коробка, прикажи принести ее сюда.
Ростопчин вышел, и вернулся через пару минут вместе с конюхом Иваном, в руках у которого была небольшая коробка, обмотанная тонкой липовой веревкой. Поставив коробку на пол возле Соколова, конюх удалился. Виктор взял нож аккуратно разрезал веревку, достал оттуда красивую шкатулку из уральского малахита и поставил ее на стол. Ростопчин приподнял крышку и увидел уложенные ровными рядами стопки золотых империалов.
— Здесь ровно тысяча рублей, которые ты потратил на нашу поездку. — Соколов жестом руки остановил Росточина, который собирался что-то возразить. — Ты согласился, сохранит тайну изумрудного рудника, руководство школы это оценило и возмещает тебе понесенные убытки. Здесь также сто кусков хвойного мыла, произведенного на нашем уральском заводе — это уже лично от нас. Растроганный Ростопчин подошел к Соколову и обнял его.
— Спасибо, Виктор. Мне плевать на эту тысячу, я их давно списал, а вот само отношение дорогого стоит. Ты не возражаешь, если я посмотрю ваш подарок?
— Какие проблемы, Федор.
Ростопчин нагнулся, взял кусок мыла, понюхал и стал с интересом его рассматривать.
— Скоро вернусь! — Бросил он в сторону Виктора и выскочил из комнаты.
Вернулся он минут через десять.
— Charmante! — Восхищенно воскликнул он, буквально влетая в кабинет. — Кто говорил, что русские ничего не умеют? — Виктор, я заказываю лично для себя тысячу кусков.
— Федор, ты даже не поинтересовался ценой.
— Думаю, не дороже марсельского?
— Дешевле в пять раз!
— И при такой цене вы еще умудряетесь получать прибыль?
— Почти пятьдесят процентов!
— Бог мой! — Очередной раз воскликнул Ростопчин. — И ты говоришь, что все это создал Штейнберг за одну неделю?
— Charmante! — Очередной раз повторил Ростопчин. — При желании Россия могла бы завалить Европу качественным недорогим мылом.
— Англичанин Скотт именно это и собирается сделать, перепродавая наше мыло.
— А могла бы казна этим заняться! — Бушевал Ростопчин, нервно расхаживая по кабинету. — Впрочем, что об этом говорить, наши чинуши думают только о собственном кармане. Передай мы сейчас изумрудный рудник в казну, ведь завтра все растащат и не подавятся. Установить качественный контроль над работой государственных заводов, приисков и рудников, очень сложно, для этого нужны грамотные, а главное честные люди, да где же их возьмешь, когда столько лет чиновники только тем и занимались, что безнаказанно расхищали казну. По-другому они не только не могут, но и не хотят работать! Император пытается исправить ситуацию, в корне искоренить данную порочную практику, но это длительный процесс, рассчитанный на десятилетия, а история вряд ли предоставит ему столько времени.