— И вы предложили мне пятьсот рублей за то, чтобы я его переписал. Вас ведь не устраивало, что на этих землях найдено золото, вам нужен был прямо противоположный вердикт. Разве не так?
— Нет, Тимофей, не так. Еще в 1719 году Петр I издал горную привилегию, по которой всем разрешалось добывать и сдавать золото в государственную казну, как это было принято в странах Европы. В этом же документе, чуть ниже следовала оговорка, что прежде чем разрабатывать месторождение, нужно объявить о своей находке. По закону меня, как будущего владельца, можно привлечь к ответственности только за сокрытие данного факта, однако, о найденном на территории Невьянской дачи золоте было известно давно, и при этом никаких действий казна не предпринимала, и земли у Демидова не отбирала.
— А, за что же вы предлагали мне пятьсот рублей?
— За выполненную работу. Ты сделал все быстро, и это было главное. Мне расписали, что работы продлятся, чуть ли не до глубокой осени, а ты управился в три недели.
— И, кто же вам такое наговорил?
— Да, твой же начальник и просветил меня. Я грешным делом думал, что ты с ним в сговоре, но когда увидел, как ты работаешь, понял что ошибался на твой счет. Так, что те пятьсот рублей ты заработал честно. Ведь я же не просил тебя изменить отчет?
— Да, не просили, но я подумал…
— Ты подумал, что я хочу его изменить потому, что тебе это сказал твой начальник? Ты заранее был убежден, что тебе предложат взятку?
— Да, меня об этом предупреждали, но ведь вы сами признали, что мой отчет вам невыгоден?
— Это мне объяснили позже. Теперь, сказали мне, когда выяснилось, что эти месторождения пригодны для промышленной разработки, необходимо провести дополнительные изыскания — разведать прилегающую территорию, определить границы и согласовать с Берг-коллегией дальнейшую судьбу невьянского золота. Сколько на это уйдет времени одному богу известно.
— И тогда вам предложили заплатить?
— Нет, в канцелярии такие вопросы не решаются. Вечером этого же дня ко мне в номер пришел твой дружок Федор Забелин и предложил решить все мои вопросы в течение одного дня. Сумма сделки десять тысяч рублей.
— И вы заплатили?
— Да! Мне все это уже порядком надоело, и я заплатил, даже не поинтересовавшись, как будет решен этот вопрос. Эти пять заводов обошлись мне всего в восемьсот тысяч рублей, при условии, что все оформление и разборки с чиновниками я беру на себя. Учитывая, что чуть раньше на покупку шести заводов я истратил около полутора миллионов рублей, то сделка с демидовскими заводами была очень выгодной. Десять тысяч при таких деньгах, не такая уж большая сумма. Я не знал, что разменной монетой окажешься ты.
— Но ведь можно было пойти другим путем: купить часть заводов, или вообще отказаться от Невьянской дачи?
— Наверное, можно было, но я так намаялся за прошедшие полгода, что мне уже было не до поиска возможных вариантов. Доживешь до моего возраста — поймешь.
Собеседники помолчали.
— Савва Яковлевич, я приношу вам свои извинения — молодой человек подошел к Яковлеву — в знак примирения, вот вам моя рука.
Яковлев пожал протянутую руку.
— Я рад Тимофей, что мы поняли друг друга. Будем считать, что все обиды забыты. Теперь давай поговорим о тебе.
— А, что обо мне говорить?
— Ты лишился работы, у тебя на руках жена с двумя маленькими детьми. Что собираешься делать?
— Не знаю. Пока поживу у сестры, постараюсь найти работу, а там посмотрим.
— Все это долго и неопределенно. Послушай старика, возвращайся на Урал, будешь работать у меня. Ты можешь на некоторое время оставить жену и детей у сестры?
— Наверное, смогу, вот только они сами не богато живут.
— Как раз финансовый вопрос решить проще всего, главное это твое принципиальное согласие.
— Чем я буду заниматься?
— Сейчас у меня одиннадцать заводов, плюс еще четыре-пять я планирую купить в ближайшее время и примерно столько же построить на новых, уже разведанных местах. Мне нужен честный, грамотный человек, способный управлять всем этим хозяйством. Солидная, хорошо оплачиваемая должность! Что скажешь, Тимофей?
— Заманчиво, Савва Яковлевич. Я понимаю, что от подобных предложений не отказываются, но буду с вами честен — это не мое. Я инженер, а не администратор, толку от меня на этой работе — ноль. Может быть, годам к сорока я и созрею, а пока сам буду мучиться и вам никакого толка.
— Что ж, Тимофей, спасибо за откровенность, рад, что не ошибся в тебе.