— А камни? Вы сказали полиции про камни?
— Только про те два, что он отдал мне в залог.
— Камни конфисковали?
— Да, я отдал их под расписку.
— Тогда откуда у вас этот. — Ростопчин указал на камень, лежавший на столе.
— Каюсь, Федор Васильевич, я отдал полиции другие камни.
— С какой целью?
— Мне очень хотелось их исследовать, а в номере убитого никаких камней не нашли.
— И к какому выводу вы пришли?
— Изумруды, Федор Васильевич, очень высокого качества.
— Насколько мне известно, в России нет изумрудов, во всяком случае, до сих пор никто их не находил.
— В настоящее время изумруды добывают только в Перу и Египте. Я консультировался по этому вопросу у своего дяди, ювелира Брандта. Так вот, по его мнению, эти изумруды из неизвестного ранее месторождения.
— Вы намекаете на Урал?
— Не только я, Брандт тоже придерживается этой версии.
— Это просто догадки, или есть конкретные факты?
— Среди уральских самоцветов Брандт уже находил бериллы и аквамарины.
— Какая здесь связь?
— Изумруд, аквамарин и берилл — это один и тот же камень, только разной расцветки. Похоже на цветные стекла. Обычное стекло без примесей прозрачно, как горный хрусталь или берилл. Если мы при варке стекла в бесцветную массу введем минеральные добавки, например, соединения меди или железа, то получим стекла разных цветов. От количества этих добавок будет зависеть насыщенность цвета. Опытным путем можно создать широкий спектр разнообразных цветов и оттенков. Таким образом, Ломоносов изготавливал разноцветную смальту для своих мозаик. То же самое происходит и в природе, при образовании камней, с той лишь разницей, что здесь нельзя перемешать всю массу, чтобы равномерно распределить окраску. Поэтому на кристаллах, как правило, четко виден переход от области насыщенного цвета к бледной или даже бесцветной. Горный хрусталь по природе бесцветный, его фиолетовая разновидность — аметист, а желтая — цитрин. Берилл — бесцветный, его голубая разновидность — аквамарин, а зеленая — изумруд.
— Я знаком с Вильгельмом Брандтом, он опытный ювелир и его мнение это весомый аргумент. Хорошо, Генрих Карлович, допустим, у купца был фунт изумрудов. О каких суммах в таком случае идет речь?
— Здесь трудно говорить о конкретных цифрах, можно только предполагать. В партии могло быть две-три сотни камней и если за каждый платить по пятьдесят рублей, то вся партия могла стоить от десяти до пятнадцати тысяч рублей.
— Это за фунт изумрудов?
— Точнее, за фунт изумрудного сырья.
— И это выгодно?
— Судите сами — Штейнберг достал из кармана маленький бумажный пакетик, аккуратно развернул его, и выложил на стол ограненный камень прямоугольной формы — вот, что я получил из одного кристалла. Великолепный изумруд весом три карата. Реальная стоимость этого камня по самым скромным прикидкам девятьсот рублей серебром, а заплатил я всего пятьдесят и то ассигнациями. По официальному курсу это тридцать восемь рублей серебром.
— Да, впечатляет. А сколько может стоить вся партия?
— Вы имеете в виду, после огранки?
— Да.
— Учитывая, что при огранке камни потеряют три четверти веса, то и в этом случае стоимость партии будет не менее двухсот тысяч рублей. Причем, и это еще не все, Федор Васильевич. В природе изумруды ювелирного качества, как правило, редко превышают вес один — два карата. Именно о таких камнях я и говорил, но если среди камней будут экземпляры весом более двух карат, как тот, что лежит перед вами, то их цена может быть в десятки раз выше.
— Вы это серьезно?
— Вполне. Вы видели когда-нибудь бриллиант «Орлов»?
— Не только видел, но даже держал в руках скипетр.
— Вам известно, во что обошелся российской казне этот бриллиант?
— Да, четыреста тысяч рублей.
— Этот бриллиант весит двести карат, получается, по две тысячи рублей за карат. Понятно, что камень уникальный, соответственно и цена тоже, но не будем забывать — качественный изумруд дороже алмаза одинакового с ним веса, поэтому вполне допускаю, что эта партия после огранки могла стоить и миллион рублей.
— Фантастика! И это всего один фунт камней! Примите мои извинения, Генрих Карлович, честно говоря, я скептически отнесся к вашему заявлению насчет государева дела, особенно, когда увидел сам камень, теперь понимаю, что был не прав. Можно только догадываться, сколько теряет казна. Хорошо, Генрих Карлович, тогда у меня вопрос. Если в Москву прибыла такая большая партия изумрудов, то где она? Если купца ограбили из-за камней, то ведь их все равно должны продать, а покупателем может быть только ювелир.