- Мама? – позвала я. Не знаю, почему я приняла ее за маму, ведь она была гораздо выше ростом.
Она покачала головой - медленно, печально.
- Кто вы? – спросила я.
Она снова покачала головой и исчезла.
Я проснулась дезориентированная и продрогшая. Огонь погас, и грелки остыли. Я вылезла из постели, потянув одеяла с кровати, завернулась в них и пошла к окну. Я распахнула шторы и деревянные жалюзи. В небе занимался рассвет. Я открыла окно и вдохнула запах дождя и влажной земли.
Пейзаж был сказочным. Там, насколько мои глаза могли увидеть, не было домов. Только обширное раздолье дикой природы, склоны холма, заполненные вереском и папоротниками, нарушаемые рыжими тонами леса в отдалении.
Я повернулась и посмотрела на свою комнату в молочно-белом свете дня.
Стены были яркими, арктически-голубыми, кровать, в которой я спала, венчал балдахин, ниспадая покрывалом и распадаясь шелковыми украшениями, пол был из темного дерева, и на одной из стен висел большой гобелен. Когда-то он, должно быть, был полон зеленого, изумрудно-красного и золотого цветов, но сейчас очень нуждался в хорошей чистке, до такой степени, что казалось, будто он сделан из серой шерсти. Меблировка состояла из письменного стола, шкафа и ситцевой кушетки.
Я слышала, как замок начинал просыпаться, звуки голосов, отзывающихся эхом в огромной пустоте.
Я спешно воспользовалась ванной. Горячей воды не было, было холодно, и гуляли сквозняки. Когда я открыла шкаф при дневном свете, то увидела, что он был заполнен теплой зимней одеждой. Я надела пару черных джинсов, коричневую блузку и толстый зеленый свитер. На дне шкафа стояли три обувные коробки. Я присела на корточки и открыла их все. Пара практичной черной обуви, прочных прогулочных ботинок и белых кроссовок. Я вдела в них шнурки и обулась. Они отлично подходили.
Выйдя из комнаты, я пошла по коридору. Он был плохо освещен, поскольку не было никакого естественного света, и сырость и холод пробивались сквозь стены. Так было только до тех пор, пока я не добралась до главной лестницы, где свет проникал через множество оконных проемов, которые находились высоко в толстых стенах. Стоя на самом верху лестницы, я впервые по-настоящему осмотрела огромный зал дома. Он был высотой в два этажа и просто огромный.
И он был в ужасном и ветхом состоянии.
Камин был достаточно большим, чтобы поджарить быка, но его выступ почернел от копоти. Когда-то люди разводили в нем огонь, топили его и держали свои руки у пламени. И я поняла, что с тех пор прошло много времени – не годы, а столетия. Некоторые из факелов, установленных вдоль стен, были сломаны. Скрещенные мечи и герб потускнели от пыли. Паутина висела под изогнутым, украшенным сложным готическим рисунком потолком.
На стенах отсутствовало много картин. От них остались бледные квадратные и прямоугольные очертания. Великолепный, в желтую и кремовую клетку пол давно не полировали. Гобелены грандиозных масштабов были изъедены молью. Вопиющее безобразие, что такой красивый дом пал в немилость и находится в таком состоянии.
Единственная вещь, которая не вызывает ощущения безысходности и заброшенности в доме, это огромная ваза, наполненная белыми лилиями. Их аромат и красота наполняют пространство и поднимают настроение.
Я пошла вниз по темной деревянной лестнице с замысловатой резьбой. Голова лося возвышалась над лестничной площадкой, напоминая мне об отце. Сколько голов я видела в своей жизни? Сколько пар безжизненных глаз? Я отвернулась и направилась к голосам и свету. Это был зал. В нем находилась прекрасная мебель с изношенной обивкой, которая видала лучшие времена и нечто похожее на действительно хороший рояль.
Мисти в пальто стояла около большого камина, разговаривая с человеком в черном костюме, ее ладони были протянуты к танцующему пламени. Оба повернулись ко мне, в то время как я замешкалась в дверях.
- Привет, Лена, - Мисти поприветствовала меня. – Проходи и познакомься с мистером Беном Феллоузом. Его работа заключается в заботе о Гае. Он всегда приезжает раньше него, чтобы убедиться, что все именно так, как это нравится Гаю. Мистер Феллоуз, это Лена Чайка. Она приехала вчера вечером.
Мистер Феллоуз был худым мужчиной, с длинным, серьезным лицом и синевато-серыми глазами. Он сфокусировал их на мне с неулыбчивой серьезностью.
- Добро пожаловать в замок Броутон, мисс Чайка, - произнес он, учтиво поклонившись.