Домой — я «в гости» не скажу,
И не скажу «домой»».
После школы я возвращалась домой привычным мне путём. Все было хорошо, до того момента, когда я, проходя мимо одного переулка, немного зазевавшись, не заметила как меня за локоть затащили туда. Я упала на асфальт и ободрала коленки, но стиснув зубы, встала и посмотрела на своих обидчиков. Только когда подняла глаза, встретилась с ледяным взглядом серых, пронзительно пустых глаз. Глаз Кирилла Ворошилова. Он с прищуром осматривал меня, подходя ко мне:
— Что же тебе сегодня не понравилось? — он коснулся моего подбородка, злорадно улыбнувшись. Только в глазах по-прежнему был холод. Его друзья стояли по обе стороны от меня и подозрительно улыбались.
— О чем ты? — спокойно спросила я и дернула головой в сторону, не выдавая дрожи в голосе, а сама готова была рвануть с места. Вот только гордость не давала мне признать Его победу и в этот раз.
— Как о чём? Ты так смотрела в мою сторону, взглядом говоря: «Убожество». — он прошептал мне это на ухо. Если ещё утром я надеялась на удачный день и отсчитывала вероятность стычки, то сейчас все расчеты снова сбились и начался секундомер. Секундомер моего ожидания. Ожидания, когда всё это наконец закончится, и я смогу снова немного подышать полной грудью, спокойно слушая музыку в своей комнате. Нужно всего лишь немного потерпеть, и всё будет снова хорошо. Хоть процент хорошего далеко отрывался от противоположного, причём в худшую сторону.
— Как давно ты научился читать мысли во взгляде? — зря я начала злить его. Сейчас преимущество явно не на моей стороне. Но так хотелось сказать ещё несколько сотен пакостей.
— Если считать, сколько раз я ловил твой взгляд на себе, то достаточно, — сказал он и сорвал с меня рюкзак, отдав его своим друзьям.
— Ты не посмеешь! — закричала я, дёрнувшись в сторону, но один из его друзей держал меня за плечи, не давая сдвинуться с места. Если они найдут блокнот со всеми пожеланиями, адресованными Кириллу, мне не жить. Так как желала я многого. — Только попробуй, — зашипела я, видя как он даёт команду своему однокласснику и тот, смеявшись, начал доставать содержимое моего рюкзака и сравнивать с землёй. На моём лице не дрогнул ни один мускул, я лишь неотрывно смотрела на Кирилла, который насмехался надо мной, унижая, пытаясь вывести на эмоции.
— Что же у Томочки есть интересного в портфеле? — жалобно проговорил Кирилл, доставая мой сотовый. Я снова дёрнулась в сторону, показав тем самых, что эта вещь мне дорога. На нём были скачаны все мои любимые песни. И если кто-то попробует что-то сделать с ним — ему не жить. Так я считала до этого момента, пока именно он, удовлетворившись моей реакцией, не кинул мой сотовый на землю и не прижал ботинком. Кажется, я слышала не хруст экрана, а моей души. Слёз уронить я не могла, даже банально вскрикнуть от отчаяния не позволила себе — это сродни сдаться на первой секунде бокса, поднять белый флаг в войнушке, признать победы противника. Если музыка помогала мне оставаться собой, то что будет теперь? Возможно, прямо сейчас я расцарапаю Ворошилову его наглую физиономию.
Наступив со всей силы парню на ногу, я кинулась на Кирилла. Он, не ожидая такой реакции, не смог устоять на ногах, и мы вместе повалились на землю.
— Не заставляй меня поднимать руку на девушку! — прошептал он, когда я тянула свои руки к его лицу, дабы расцарапать, но тот уверенно их держал.
Вскоре я оказалась прижатой спиной к земле, и тогда Кирилл смог в полной мере ощутить власть над моими эмоциями.
— Я уверена, ты уже делал это не раз! — говорила я, пытаясь вырвать руки, которые он держал, сжимая мои кулаки до побеления костяшек. Я злилась, и он впервые видел эту злость. До этого мне удавалось сдерживать свои эмоции. Теперь же все предохранители сорваны к чертовой матери, больше нет сил держать все в себе. И объектом выброса представился Ворошилов, точнее я сама его выбрала.
— Ты можешь пожалеть об этом, — усмехнулся он, прижимая мою голову к земле, больно скрутив запястья. Я вскрикнула от внезапной боли. Его друзья просто стояли и смотрели, как он делал мне больно! Как они могли допустить такое обращение к девушке!? — Ещё не поздно признать поражение. — он приблизился к моему лицу, обдавая мятным дыханием. Я нахмурилась.
— Никогда! — я крикнула и резко вскочила, придавив его тело к земле.
— Ты держишься уже целых полтора года. А два года назад ты бы легко сказала, даже при всей школе, что я победил уже давно! — он улыбнулся. Потеряв бдительность, я не заметила, как меня стащили с него его друзья, держа за локти с обеих сторон. В стороне лежали все мои тетради и учебники, истоптанные в грязи, вчерашний дождь сыграл им на руку. Моё платье было всё земле, хоть и было черным, оно легко испачкалось. — Пора бы уже это признать, Тамара. — моё имя из его уст звучало как металл об стекло, также противно, как и он сам.