Вдох… Выдох…
Мне нужно просто продержаться на отчитывании перед классными руководителями и все. Ничего сложного, просто продержаться немного.
Быстро бежав домой, я крепко держала рюкзак в руках. Когда уже была возле калитки, дрожащей рукой стала открывать шпингалет. Но пальцы не слушались. Пульс бил в висках, живот скручивало от страха, а мысли путались так, что я легко могла забыть, зачем вообще прибежала домой. Наконец, когда дверь подалась, я преодолела расстояние до дома и, открыв его, забежала внутрь, захлопнув за собой дверь. Сняла кеды, сбросила с себя рюкзак и побежала в ванную. И только там закрылась на замок.
Я включила душ и позволила холодной воде просто литься мне на голову, потом же, когда пошла теплая, села в ванну и прижала колени к груди. Сейчас хочется, чтобы никто не видел меня, не слышал и вообще не знал. Ванна понемногу начала набираться, и каждую секунду я терпела все сильнее. Терпела страх, гнев и неконтролируемую дрожь по всему телу. Выходить из ванной комнаты не хотелось. Там я не буду в безопасности, почти все вокруг осталось без моего контроля.
Обняв себя руками, я опустилась под воду…
Теплая ладонь гладит меня по волосам, я смеюсь с шуток этого мужчины, но никак не могу увидеть его лица. Вроде все есть: доставшиеся мне зеленые глаза, русые, немного вьющиеся волосы и такая же родинка на ключице. Но вот уже я не узнаю этого человека, передо мной совсем другой мужчина, ни капли ни похожий на моего настоящего… папу…
Как из-под воды мне послышался стук в дверь, а потом я резко открыла глаза и увидела перед собой только смутно виднеющийся потолок ванной комнаты.
— Тамара! Ты там?
Я неожиданно вынырнула из воды, задыхаясь. Откашлявшись, ответила маме:
— Да, мам, я тут, — и не узнала свой голос.
— Все хорошо? Ты долго не отвечала, — послышался следующий вопрос.
«Ничего не хорошо. И никогда не будет.»
Ручка двери дернулась, отчего я подскочила прямо в воде. После чего вылезла из ванны, чуть не поскользнувшись на кафельной полу, накинула на себя полотенце и аккуратно открыла дверь.
— Тамара, зачем же так меня пугать? Можно было сразу ответить, что ты там, — начала причитать мама.
— Прости, — по привычке сказала я. В последнее время мне часто приходится разочаровывать ее.
— Я же прекрасно знаю, что ты говоришь это только потому, что думаешь, что это то, что я хочу услышать, — она заглянула мне в глаза, наклонившись. Я опустила голову ниже так, чтобы волосы закрыли лицо.
— Мам, прости, что у тебя такая никудышная дочь, — произнесла я.
Она распахнула дверь шире и обняла меня так, как очень давно не обнимала.
— Что ты такое говоришь? С чего ты вообще взяла, что никуда не годишься? Ты моя дочь, а это значит уже очень многое, — говоря это, мама поглаживала меня рукой по спине. Я обняла ее двумя руками и прижала к себе ближе. Такое давно забытое материнское тепло вновь наполнило меня. Эти объятия, этот момент, эти слова не дадут мне сломаться вновь. — И помни, Тамара, все мы особенные. Нет идеальных, и в мире самое…
— Мам, — перебила я ее, — могу я тебе кое-что рассказать?
— Могла бы и промолчать. Для своего же спокойствия, — сказал Кирилл, когда мы вышли из кабинета после поучительной беседы с классными руководителями.
— Тебя я забыть спросила.
— Вот именно. Вот теперь и психуешь из-за этого.
Я резко остановилась, и Кирилл врезался мне в спину.
— Я не психую, — грозно ответила я. — Держи свои замечания при себе, идиот.
— Как-как ты меня назвала? — переспросил он.
— Никак.
Я продолжила свой шаг.
— Я же отчетливо все слышал, — Кирилл обогнал меня и остановился на дороге. Я сложила руки на груди и постучала ногой по полу в ожидании.
— И?
— Хорошо, тогда будет по-другому, — он с легкостью подхватил меня и понес в сторону спортзала. Я стала бить его кулаками и внутренне паниковать, так как он мог придумать что угодно.
— Отпусти меня! — закричала я. — Ээй ммхм…
Он зажал мне рот рукой и занёс в спортивный зал. Я побежала к выходу, но он закрыл дверь и повернул ключ. Нет, только не опять…
— Ну вот теперь поговорим, — сказал Кирилл и шагнул в мою сторону. Я бросилась бежать ко второму выходу, что шел на улицу.
— Только не опять… Все не может повториться… — шептала я себе снова и снова.