Наконец прозвенел звонок, и я вышла из библиотеки, в которой была уже два раза за день. Повторяюсь, ничего не поделать.
Закрывая дверь, я попыталась как можно быстрее добежать до класса информатики, пока никто меня не заметил. Но не тут то было, кто-то преградил мне путь, выставив руку перед собой около стены. Долго рассматривая обувь Ворошилова, я набралась смелости и взглянула на него.
— Что ты наговорила своим друзьям? — он был зол, его выдавали прищуренные глаза и сжатые губы.
— Тебя это сейчас очень сильно волнует? — прикрыла глаза я, попытавшись успокоиться.
Кирилл ударил рукой рядом с моей головой так, что я зажмурилась от страха.
— Какое право ты имеешь болтать всякую чушь за моей спиной? — заговорческим шепотом проговорил он мне на ухо. По телу, от шеи до пяток, побежали мурашки, оставляя за собой след ужаса в сознании. — Кем ты себя возомнила за это время? — его ноздри раздувались от каждого вздоха. — Ты ничто, запомни это, когда в следующий раз захочешь что-то сказать своим друзьям, — он посмотрел мне в мои глаза, заставив кусочек его пустоты передаться мне, и развернувшись, стал уходить. Я почувствовала, как громко бьётся моё сердце и, набрав в лёгкие воздуха, выговорила:
— А какое ты имеешь право так со мной поступать? — сказала я так, что все присутствующие в коридоре повернулись в нашу сторону. — Какое право ты имеешь обвинять меня в том, чего я не совершала? — он остановился, так и не опустив ногу на пол. В одну секунду преодолев расстояние между нами, Кирилл приблизился ко мне, положив ладонь на мою шею. Он встал так, чтобы никто не видел, что именно тут происходит.
— Так, а теперь слушай сюда, Томочка, — раздражённо прошипел он. Почувствов, как его пальцы сомкнулись на моей шее, я вздохнула. — Если ты сейчас не прекратишь тут выступать на публику, я не буду держать себя в руках и устрою тебе настоящий ад, вместо более менее нормального последнего учебного года в этой гребаной школе. Но если ты правильно всё поймёшь и перестанишь орать на всю округу, то я ещё подумаю над своим решением, — он улыбнулся как ни в чем не бывало, только глаза выдавали холод. Пальцы по-прежнему покоились на моей шее, и это не давало мне спокойно мыслить. Я смотрела в потолок и часто вздыхала и выдыхала воздух, но было ощущение, что он сузился вокруг нас, и кислорода не осталось совсем. У меня снова начиналась паническая атака.
— Просто кивни, если поняла меня, — сказал Кирилл, сжимая пальцы ещё сильнее. Казалось бы, он лишь на миллиметр сдвинул руку, но я ощущала это так, словно он душил меня с той ненавистью, на которую только был способен человек. Ненавидящий другого.
И я кивнула. Я сдалась. Ещё минуту назад говорила себе, что не нужно прекращать сражаться. Но как же сложно сделать, нежели просто подумать об этом…
Все те годы борьбы ушли коту под хвост. И как бы мне не хотелось обернуть время вспять и изменить одну деталь — это уже невозможно.
— 1:0, Тамара, — после моего кивка Кирилл злорадно улыбнулся. Моё имя из его уст звучало так же противно, как плачь ребенка. Всё это время я не смотрела на него из-за страха, но теперь могла увидеть его лицо с расцветающей улыбкой маньяка, затащившего жертву в капкан и готовившегося насладиться добычей сполна. В его глазах появились злые огоньки, но я всё ещё надеялась разглядеть в них свет. Но на этот раз мне была пора снять наконец очки с надеждой и разбить их линзы об асфальт, придавив их ботинком.
— Ты выйграл, молодец, — сказала я.
— Ты ведь не думаешь, что это конец?
Мне кажется, по моему лицу сегодня можно было прочесть все возможные эмоции, от надежды до пожирающего ужаса.
— Боюсь тебя разочаровать, — проговорил Кирилл, ослабив пальцы на моей шее, что было схоже с отключением электричества, что меня только радовало, схватил меня за локоть и повел куда-то.
— Кир! — кто-то из его друзей окликнул его. — Кир, что ты делаешь? — высокий брюнет подбежал к нам, глядя на меня свысока. — Неужели слухи правда? — он повернулся к Кириллу и посмотрел на него озадаченно.
Ворошилов колебался, взвешивал решения. Только ему было известно, над чем именно. Но за столько лет я научилась немного читать его эмоции и жесты. Он провел рукой по волосам — нервничает. Поджатые губы — он зол. Чешет шею — выбирает одно из решений. Сейчас он вздохнул и отпустил мою руку, которую я тотчас отдернула и быстрым шагом направилась в кабинет.