— А что у него за побочное действие?
— Викусь?
Вика дернула плечом и зашла в класс, не обращая внимания на Кирилла.
— Ты хорошо ее знаешь? — спросил он, следуя за ней.
— Не твое дело.
— Она так тебе дорога? — шепотом спросил Кирилл, наклоняясь к парте Вики. Девушка промолчала, сжав под партой кулак.
Эрика Николаевна предложила мне присесть на диван, и я согласилась. Через минут пятнадцать таблетки начали действовать, и мне стало спокойнее. Руки перестали трястись, а мысли перестали быть такими странными, как были до этого.
— Эрика Николаевна, вы так и не ответили мне, что за побочное действие у этого успокоительного, — тихо сказала я, вздохнув.
— Там простая сонливость и сухость во рту, ничего необычного, — спокойно ответила Эрика Николаевна, покачиваясь в своем кресле.
Поверив психологу на слово, я поблагодарила ее и вышла из кабинета. И только дойдя до своей парты перед началом урока, обнаружила, что баночка с таблетками до сих пор у меня в руке.
— Что это? — спросил Долгов, указывая мне на руку.
— А тебе-то что? — нахмурилась я, пряча руку за спиной.
— Употребляешь что ли?
— Ты совсем с ума сошел? — резко сказала я, на что несколько человек из класса повернулись в мою сторону.
— Да шучу я, чего так кричать-то? — подняв руки, он отвернулся от меня и больше ничего не спрашивал.
Пообещав себе зайти после этого урока к Эрике Николаевне и отдать таблетки, я стала приготавливаться к уроку, и сразу прозвенел звонок. Как на зло сегодня пошел дождь, и домой, видимо, придется бежать, иначе моим кроссовкам опять не сдобровать.
Демьян сел на свое место, и я сразу почувствовала, как от него исходит какой-то холод. А потом, посмотрев на него, заметила, что его волосы мокрые.
— Ты был на улице? — спросила я, не поворачивая голову в его сторону.
— А? Да, решил подышать воздухом перед уроком, а тут дождь как начался, что я аж весь промок.
Я быстро приподняла брови и, опустив их, посмотрела на вошедшего в класс учителя — Галину Васильевну — значит, сейчас литература. Если быть честной с самой собой, то литература уже перестала вызывать во мне некий трепет, так как появились вещи, которые отводили ее на второй план, и теперь это был такой же урок, как алгебра или же физ-ра.
— Здравствуйте, класс, можете садиться.
— Ты же подготовила домашнее задание? — спросил Демьян, наклонившись ко мне, и капля с его волос попала мне на плечо, из-за чего я вздрогнула.
— А что вам было задано?
— Любое стихотворение, размеров двадцать восемь или больше строк.
Я подумала и сказала, что готова к этому уроку. Уж какое-нибудь стихотворение я точно вспомню.
Так как моя фамилия на букву «Б», то долго ждать мне не пришлось, и, выйдя к доске, я начала:
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все — как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
— Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?! -
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто — слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность —
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
— Послушайте! — Еще меня любите
За то, что я умру.
— Тамара, у тебя всегда был специфический вкус на стихотворения, но в этот раз это прямо даже слишком специфично.
Я пропустила слова учителя мимо ушей и пошла к своему месту.
— Почему такое грустное стихотворение? — тихо спросил Демьян, когда я открыла тетрадь и начала черкать в ней поля ручкой.
— Первое, что вспомнила.
После урока я собирала вещи и заметила кое-что странное — Вика так и сидела на своем месте, не двигаясь, даже учебники не убрала. Я подошла к ней и заметила, как… она просто смотрела перед собой и плакала, у нее на щеках были еще мокрые дорожки от слез. Проморгавшись, она взглянула на меня и заговорила: