В понедельник мисс О’Райли вызывает Пулсивера решить на доске часть примера на деление, и он справляется блестяще, потом стоит, краснея и лыбясь, а она обнимает его за плечи и говорит классу, что упорный труд творит чудеса, и она с радостью поможет любому индивидуально с любой трудностью, только попросите. Она обнимает Пулсивера за плечи, и он возвращается за парту, по-прежнему лыбясь и краснея. Род знает: Пулсивер влюбился в мисс О’Райли, а мисс О’Райли — в Пулсивера. Шлюха. Род не спит до рассвета, воображает ее голой, только не может представить ее голой, он и не хочет представлять ее голой. В своем благоговении он беспомощен и беззвучно плачет в подушку. Распутная шлюшья потаскуха, вылитая Марджи. Назавтра он злобно спрашивает Пулсивера, как выглядит ее писька, у нее там много волос? Пулсивер испуганно таращится, прямо дегенерат и слабоумный, каковым он и является, таращится тупо и смущенно.
Сначала Род рассказывает миссис Мелцер, затем они вдвоем идут к директору, и Род рассказывает про поцелуй, про занятия дома, и что мисс О’Райли хочет всем ученикам давать уроки на дому. Рода вот-вот стошнит. В полдень Пулсивера вызывают к директору. На следующий день мисс Раш — грубая солдафонша с топорной рожей — принимает класс 6А-4 и сообщает им, что, с ее точки зрения, все они — хулиганье, болваны и хамы, ни с кем нянчиться она не намерена, особенно с малолетними головорезами.
В конце недели Род в школьном дворе сталкивается с мисс О’Райли. Та несет картонную коробку с книгами, бумагами, ручками и карандашами — школьные пожитки. Лицо осунулось, посерело, и, когда Род проходит мимо, мисс О’Райли останавливается и смотрит ему вслед.
Он чувствует ее взгляд — кошмар. Он останавливается, оборачивается, смотрит на ее красивое лицо. Она вроде бы нездорова, и он видит, что за стеклами очков ее глаза мокры. Она качает головой — медленно и так печально, что Роду хочется упасть ей в ноги, ползать по бетону, умоляя ударить его, поколотить и убить, если она хочет. Вместо этого он злобно орет, что она такая же дура, как Пулсивер, он вот тоже не умеет делить столбиком, пишет с ошибками, ничего не умеет, он еще глупее Пулсивера! Он плачет и всхлипывает. О, мисс О’Райли! Она уже отворачивается, и он прибавляет, что она получила по заслугам, по заслугам, она же целовала Пулсивера! Он смотрит, как прекрасная шлюха уходит прочь, как уходят прочь прекрасные шлюшьи ноги, его горестный мир становится еще горше. Навсегда.
Двадцать семь
У Рода полно вшей, и бабуля утверждает, что большой тайны в этом нет. Вши — значит, из людей уродство выходит, это всем известно. Вши заводятся у людей, которые того заслуживают. Бабуля говорит, легко заметить, как Роду нравятся вши, и наоборот — вши любят Рода. Их Родово уродство привлекает, вот и все дела. Она хлопает его по голове, толкает на стул посреди кухни и велит наклониться над тазом кипятка. Она втирает Роду в голову золу из уличных мусорных баков, окалину и все прочее, рассуждая о том, что вшей создал сам дьявол — и мух со змеями тоже. Бог вшей не создавал! Она трет ему голову сильнее, до крови, и тихо мычит от омерзения, когда вши сыплются в таз. Бабуля говорит, что хочет закончить эту грязную ниггерскую работу до прихода мистера Гинзберга, он всегда за страховым взносом является как по часам. Видит бог, эти двадцать пять центов на ветер выбрасываются! Вот уж зрелище будет для жида: бабуля, утонченная женщина, всегда с гордо поднятой головой ходит, никому не стыдится в глаза глядеть, несмотря на никчемную дочь, — и вычесывает вшей, точно ирландская шлюха какая, точно потаскуха эта, сожительница Родова отца! Вот уж зрелище! Она ловко тычет пальцем Роду в глаз, и глаз слезится. Бабуля говорит, что Род и должен плакать, чтоб его черти съели, он своей грязищей семью позорит!
Может, думает Род, мистер Гинзберг, что стоит терпеливо, стаскивает толстую резинку, стягивающую бухгалтерские книги, не позволит бабуле Рода обижать. Может, случайно расколет ей череп. Подожжет ее. Заставит поскользнуться и грохнуться головой об раковину. Да, ваша честь, говорит Род на суде, моя дорогая бабуля мыла мне голову шампунем, как обычно, потому что сильно меня любит, прямо чересчур, а мистер Гинзберг, жид, вроде как случайно ее толкнул, и она выпала из окна. Он горько всхлипывает в своем новом костюме с длинными брюками, и мать глядит на него с гордостью и утирает слезы. Судья говорит, что несчастный случай, конечно, и мистера Гинзберга в тюрьму не посадят.