Хорошо ли приготовили часовню к затрашнему дню?
Довольно ли еды и питья для тех, кого мы позвали?
ЖАК УРИ
Старик! Это ведь твою дочь завтра хоронят, а тебе больше не о чем поговорить!
Видно, ты совсем не любил ее! Старики как скупцы, которые греют руки на горшке с углями у себя на груди,
Им по горло хватает себя самих.
АНН ВЕРКОР
Нужно, чтобы все было сделано. Нужно, чтобы все было честь по чести.
— Елизавета, жена моя, скрытное сердце!
Входит Пьер де Краон.
Все готово?
ПЬЕР ДЕ КРАОН
Делают гроб.
Выкопали могилу, где вы велели,
Возле верхней церкви, рядом с могилой последнего капелана, вашего брата.
Туда положили землю, которую вы принесли.
Большой черный плющ
Вырос из могилы священника и сквозь стену
Пророс даже в запечатанную раку.
— Завтра на рассвете. Все готово.
Жак Ури плачет, пряча лицо в плаще. — В аллее появляется монахиня, которая как будто ищет цветы.
АНН ВЕРКОР
Что вы ищете, сестра моя?
ГОЛОС МОНАХИНИ, глухой и глубокий.
Цветы, положить ей на сердце, в руки.
АНН ВЕРКОР
Цветов уже нет, теперь время плодов.
ЖАК УРИ, плача.
Разгребите листву, и вы найдете последнюю фиалку!
Бессмертник еще не расцвел, и все, что нам осталось, это георгины да головки мака.
Монахиня исчезает .
ПЬЕР ДЕ КРАОН
Две сестры, которые ухаживают за больными, одна совсем юная и другая глубокая старуха,
Обрядили ее и Мара послала для нее свое подвенечное платье,
Конечно, она всего лишь прокаженная, но она славна перед Богом.
Она покоится в глубоком сне,
Как тот, кто знает, кому он вверил себя.
Я видел ее перед тем, как ее положили в гроб.
Тело ее не остыло.
Да! когда сестра пыталась одевать ее, обхватив за пояс,
И придерживая, чтобы она как бы сидела, а голова ее падала назад,
Еще теплая, будто подбитая куропатка, когда ее сжимает в руке охотник!
АНН ВЕРКОР
Дитя мое! моя дочурка, которую я носил на руках, когда она еще не умела ходить!
Девочка–толстушка, которая просыпалась, захлебываясь от смеха в своем башмачке–колыбельке.
Всему этому теперь конец. О Господи, Господи! горе!
ПЬЕР ДЕ КРАОН
Не хотите ли вы поглядеть на нее, прежде чем заколотят крышку?
АНН ВЕРКОР
Нет. Отвергнутое дитя
Уходит украдкой.
ЖАК УРИ
Я не увижу больше ее лица в этой жизни.
Пьер де Краон садится слева от Анн Веркор. Долгая пауза. Стук молотка по доскам. Они продолжают молчать, слушая.
По краю сцены, сбоку проходит Мара, держа на руках ребенка, завернутого в черный плат. Затем она медленно идет в глубину сцены и останавливается перед скамьей, на которой сидят трое мужчин.
Они поднимают на нее глаза, кроме Жака, который смотрит в землю.
МАРА, опустив голову.
Здравствуйте, отец мой! Здравствуйте, все!
Вот вы смотрите на меня и я знаю, что вы думаете: «Виолена умерла.
Прекрасный зрелый плод, сладостный золотой плод
Сорвался с ветки, и вот, что нам осталось теперь, этот горький изнутри, жесткий, как камень, снаружи,
Залог зимы, и все.» Кто меня любит? Кто меня когда–нибудь любил?
Она поднимает голову с выражением ярости.
Так что же! Вот я! Что вы можете мне сказать? Говорите все! Чем вы меня попрекнете?
Что вы смотрите на меня такими глазами, говорящими: это ты! — Все верно, это я!
Все верно, это я убийца.
Это я взяла ее за руку, прошлой ночью, выйдя, чтоб найти ее,
Пока Жака здесь не было,
Это я столкнула ее в песчаный карьер и вывалила на нее
Полную телегу песку. Все было готово, оставалось только выдернуть штырь.
Я это сделала,
Жак! И это я сказала Матери,
Виолена, ты поговори с ней, в тот день, когда ты вернулся из Брена.
Потому что я сгорала от желания выйти за тебя, иначе я повесилась бы в день вашей свадьбы.
И тут Бог, видящий сердца, попустил, чтобы она подхватила эту проказу.
Но Жак не переставал думать о ней. Поэтому я ее убила.
А что? Что мне еще оставалось делать? Что еще нужно было сделать,
Чтобы тот, кого я люблю, и кто со мной рядом
Принадлежал мне, как я ему, весь, целиком,
А Виолены при этом не было, совсем не было?
Я сделала то, что могла.
А вы–то, вы отвечайте! Ваша Виолена, которую вы любили,
Как вы ее любили? и что больше стоит,
Ваша любовь, вы полагаете, или моя ненависть?
Вы все ее любили! и вот отец, который ее бросил, и мать, которая дала ей добрый совет,
И вот ее жених, как он ей поверил!
Так говорят, что любят домашнего зверька или цветок, вот и вся сила ваше любви.
Моя любовь была другой породы!
Слепая, и такая, что в руки не дастся, как глухая и ничего не смыслящая вещь!