Однажды придя в Россию, эти бедствия в скором времени настолько глубоко пустили корни, что в течение длительного времени их нельзя было искоренить, а Дмитрий либо был на это согласен, либо был не в состоянии обуздать их. Он, однако, двигался со всей возможной скоростью к Москве с целью своими быстрыми переходами уменьшить вред, наносимый его стране, или, напротив, горя желанием быть отомщенным в том самом месте, где ему причинили такое зло и подлость. Подойдя, наконец, к Москве, он осаждает город[70], но встречает неожиданное сопротивление и обнаруживает, что он настолько укреплён людьми и вооружением, что является почти неприступным. Все укрепленные и важные места вокруг города были в скором времени взяты и отданы полякам, которые творили там всевозможные акты жестокости. Дмитрий выжидал, стараясь отрезать любую возможную помощь городу, так что вскоре московиты стали испытывать большие лишения и бедствия. Чтобы описать во всех деталях эту осаду, которая длилась в течение двух лет, потребовалась бы отдельная книга. Я же, насколько это будет в моих силах, только затрону самые важные события, произошедшие в это время.
Vansusce, зная о невзгодах, которые претерпевают жители страны от жестокости поляков и опасаясь также еще более сильных бед в городе в случае продолжения осады, срочно и секретно направляет своих гонцов к королю Швеции Карлу, которого он знает как смертельного врага польского короля Сигизмунда, с просьбой оказать помощь по снятию блокады на определенных условиях[71]. Король Карл в это время имел армию, состоящую из французов, англичан и шотландцев, которым платил на случай любых действий со стороны Сигизмунда. Понимая, что в то время судьба задуманного им предприятия решалась в России, и зная также, что вступив в Россию, поляки будут представлять для него большую опасность, чем в его собственной стране, он охотно соглашается на просьбу Vansusce использовать этих иностранных наемников, которых он усилил множеством отрядов шведов, доведя численность армии до двенадцати тысяч человек и передав ее под командование некоему Понтусу Делагарди[72], французскому военачальнику, человеку, который пользовался среди них больше славой, нежели своими достоинствами.
ГЛАВА 9
Хотя Knesevansusce и не испытывал большой симпатии к королю Карлу, а также чувствовал отвращение к тому, что такое большое количество иностранных наёмников необходимо привести в Россию, чтобы они разоряли и грабили страну, он, однако, знал о существующих разногласиях между ним (королём Карлом — Е.К.) и королём Польши Сигизмундом и делал всё для того, чтобы использовать это, заставить разногласия между ними служить его собственным целям. Он считал, что лучше всеми средствами избавиться от поляков, чем даже на самых хороших условиях согласиться на их пребывание в стране, делая таким образом выбор между иностранцами, которых было можно и нельзя терпеть. В то время, как в Швеции собирались силы для выполнения данных планов в России, а Дмитрий со своей армией находился вокруг Москвы, в качестве посла к Дмитрию прибыл из Софии в Персии этот храбрый дух Англии, Сэр Роберт Ширли[73], который попросил его помощи в качестве вклада в общую борьбу христианских государей против общего врага — турок. Там он нашёл такой приём, который только был возможен в те неспокойные времена в лагере, находившимся на военном положении. Но относительно дела, с которым он прибыл в качестве посла, существующие заботы отрезали какую-либо возможность предоставления такой помощи в настоящее время, и посему после нескольких дней его пребывания там, получив множество почетных наград и подарков, он отбыл, имея на руках лишь надежды и честные обещания. Однако, его приезд туда позволил Московитам сделать предположения о том, что город осадил именно настоящий Дмитрий, и что сообщение о его смерти было всего лишь вынужденным делом, так что почти повсюду и особенно в Москве они начали роптать, шептать друг другу, что из-за их неверности Бог отвернулся от них и от города и передал их в руки иностранцев и прочих. Между собой они говорили, что быть такого не может, чтобы король Польши, другие князья и многие из русской знати, находящиеся в осадном лагере вокруг города, были в течение такого долгого времени обмануты фальшивым царём, что его бы выдали либо внешность, либо поведение, либо речь, либо какое-то сообщение или еще что-нибудь. Сравнивая время настоящее с временем прошедшим, они обнаруживали, что ошибки и неблагоразумные поступки молодого царя, который был их природным государем, было легче переносить, чем более мягкое правление узурпатора, так как злоупотребление им своей властью и нестабильность его положения вызвали бесконечные опасности и беды со стороны противоположного лагеря, из-за которых они теперь так страдали и, похоже, в будущем будут страдать еще больше. Когда это роптание и тайные откровения достигли ушей Vansusce, он начал размышлять и с целью предотвратить все возможности образования оппозиции внутри города, он постарался умиротворить московитов, приложив для этого все свои силы, и посему послал тайно (с надежным сопровождением) некоторых знатных людей из его друзей в осадный лагерь к царю с поручением заявить, что если он является настоящим Дмитрием, его действительным и законным государем, он должен доказать это своей естественной любовью и заботой о стране, а не заставлять ее так страдать и проливать кровь своего народа из-за жестокости поляков, а со своей стороны, если он обнаружит, что это на самом деле так, он не только сдастся ему, передав титул и власть, которыми в настоящее время обладает, вместе с городом и другими местами, находящимися под его контролем, но также со всей покорностью признает его и будет служить ему со всей верностью и уважением как своему настоящему господину. Затем он дал им наставления принять его извинения за те заговоры и действия, которые он совершил, а также, соблюдая уважение, поставить ему в вину его терпимость по отношению к преступлениям поляков, что вызвало ненависть и негодование московитов в такой степени, что, достигнув самой высокой точки и вылившись в действия, они превратились в бушующий поток или сильное наводнение, которое остановить нет никакой возможности. Он пожелал, чтобы они далее обратились к обсуждению деталей и затронули от его имени несколько вопросов: что он был вынужден воспользоваться предложениями своих друзей и возможностью любого восстания, преследуя ту цель, что избранный, как он, их главой, он будет надежнее всего охраняться, а это, по его словам, он узнал из будущего и необходимости, которые учат любое существо защищаться. И хотя он может в течение длительного времени выдерживать осаду, а также знает, что в Швеции готовы силы, чтобы попытаться прозвать осаду, он тем не менее откажется от этих новых надежд и военных планов и сделает всё возможное, чтобы заключить мир, при этом торжественно заявив, что если по милости его величества он сможет пользоваться теми землями, почестями и должностями, которые частично он получил по наследству и частично — в качестве подарков от покойного царя и за счет своего собственного продвижения, никакой государь в мире не сможет найти настолько лояльного подданного и верного джентльмена, чем он. Дмитрий, хотя и подозревал подвох, тем не менее согласился на переговоры, а спустя некоторое время прервал их, отпустив посланников с добрыми словами. По возвращении в город они, по наущению Vansusce, объявили, что он не настоящий, а фальшивый Дмитрий, и что, если они продержатся несколько дней до прихода шведской армии, осаду можно будет легко снять.
71
Инициатором переговоров о союзе был Карл IX. Впервые он обратился к В.Шуйскому с предложением о помощи еще в 1606 г.
72
Бреретон имеет в виду Якоба Понтуссона Делагарди (1583-1652), сына шведского полководца французского происхождения. Карл IX поставил его во главе войска, направленного им в соответствии с условиями Выборгского договора 1609 г. в Россию для оказания помощи В.Шуйскому.
73
Роберт Ширли прибыл в Персию в 1598 г. вместе с братом Антони к шаху Аббасу (1587—1625) с неопределенными полномочиями и расплывчатыми предложениями о союзе против Турции. По предложению шаха они поступили на службу в иранскую армию. В 1599 г., готовясь к войне с Турцией, Аббас послал Антони Ширли с дипломатическим поручением в Европу. Из этой поездки он не вернулся. Роберт в это время продолжал служить в иранской армии, занимаясь ее перевооружением и обучением. Он отличился в битве с турками в 1605 г., в 1607 г. он женился на дочери черкесского вождя Исмаил-хана.
После того, как в 1606 г. был подписан Ситваторокский договор между Турцией и Австрией, шах обратился за военной помощью к Московскому государству (посольство Сеид-Азима 1506 г.). В 1608 г. шах послал Роберта Ширли с дипломатической миссией в Европу, целью которой было создание антитурецкой лиги Европейских государств. Его путь в Прагу, Рим и Мадрид проходил через охваченную Смутой Россию.
Исследователь русско-иранских отношений П. П. Бушев предполагает, что «Ширли не достиг Москвы, а был перехвачен тушинцами. Сочинение Бреретона подтверждает это предположение и является единственным источником, проливающим свет на содержание переговоров Р.Ширли и самозванца.