А как быть с ней?
Нельзя сейчас позволять себе думать об этом. Какие бы чувства ни кипели в ней, надо оставаться спокойной. Сейчас Данни нуждается в ней больше, чем когда-либо.
Она завернула его в одеяльце и вынесла на воздух. Они обошли все имение, радуясь солнцу и открывавшимся видам. Потом малыш дал знать, что проголодался. Кэсси покормила его, покачала, пока он не заснул, и уложила в его кроватку. Она наклонилась и поцеловала его. «Спи-усни, сладкий пирожок». Рыдания рвались у нее из груди, и Кэсси прижала ладонь ко рту, словно загораживая им выход. Потом она резко повернулась и вышла из комнаты.
Кэсси стояла у подножья лестницы, пока не почувствовала себя достаточно уравновешенной, чтобы пойти к Хиту. Стараясь казаться спокойной, она подошла к кабинету и постучала. Через несколько секунд он открыл дверь.
– Мне не нужно сочувствие, – предупредил Хит. Его лицо побелело от огорчения.
– Конечно. Но нам надо поговорить, что делать дальше. – Кэсси понимала его состояние. Ему сейчас важно держать себя в руках, и она под маской решительности скрывала свои чувства.
– Да. – Тело прямое и застывшее.
– Кроме результата анализа, что еще сказал тебе адвокат?
– Что я должен вернуть Данни… малыша в Службу защиты ребенка.
– Ничего ты не должен.
– Почему?
– Я знаю эту систему и знаю, как с ней работать. Если ты не хочешь отдавать его, можешь не отдавать. Пока не найдется Ева. Или его… кто-то с законным правом забрать его.
– Не понимаю.
– Ева добровольно оставила его тебе. Это принимается в расчет. Ты можешь его обеспечить и заботиться о нем. И, Хит, я не могу отдать его в Службу защиты ребенка. Если ты не хочешь его взять, я сама заберу Данни.
– Ты так говоришь, будто можешь взять его навсегда.
– Нет, не могу. Я знаю, что не могу. Но я рада взять его, пока найдется семья, которая усыновит его.
– Кэсси, почему она это сделала? – Хит потер лицо обеими руками. В его голосе была такая боль, что у Кэсси остановилось сердце.
– Ты ей нравился.
– Что?
– Она выбрала тебя. Потом соблазнила, так? Ты можешь отрицать это, но, держу пари, я права.
Он кивнул.
– Хит, теперь мы знаем, что где-то еще есть отец ребенка. Но она уже должна была знать, что беременна, когда спала с тобой. Она говорила, что уезжает за три недели до рождения ребенка. На самом деле она знала, что ребенок родится раньше, но не хотела, чтобы об этом знали ты и настоящий отец ребенка.
– Неужели у нее не хватило ума принять в расчет, что я могу проверить свое отцовство, сделав анализ ДНК?
– Ева это учитывала, но не сомневалась, что ты полюбишь малыша и будешь бороться за него.
– Я? Бороться за него?
– Да. Ты же все еще не хочешь отказаться от него.
Хит очень долго молчал, а Кэсси изучала его профиль: длинные блестящие волосы, упрямую челюсть, острые скулы и прямую линию носа. Его красивые руки сжимались в кулаки и разжимались.
– Я думал, она придет и заберет его, и боялся этого. Я не ожидал того, что случилось.
– Что ты теперь хочешь делать? – Кэсси старалась держать себя в руках и поддерживать его. Так долго, как удастся. Иначе она сама сорвется, как никогда раньше.
– Что мы будем делать?
Она распрямила плечи и приняла деловой вид.
– Сначала я позвоню в Службу поиска пропавших лиц, проверю, не сообщал ли им кто-нибудь об исчезновении Евы. Потом я поеду в Службу защиты ребенка и поговорю с ними. Надо все делать законно. Может быть, есть шанс усыновить его.
– А если еще кто-то захочет взять его? – возразил Хит. – Кто дал ему жизнь, захочет его взять.
– Этого ты не знаешь. И пока можешь продолжать держать его у себя.
– Конечно.
Это то, что Кэсси хотела услышать, – убежденность в его голосе.
– И потом отдать его, если придется?
– У меня нет выбора. Или есть?
– Тогда у меня много дел. До понедельника Служба защиты ребенка закрыта. Но я могу позвонить своему агенту в Службу поиска пропавших лиц.
– Сделай это сейчас. Отсюда.
– Он, должно быть, уже дома, но наверняка вспомнит фамилию Евы, если она у них есть в списке пропавших. У меня в сумке записная книжка. Я сейчас вернусь.
Ей надо хоть несколько минут побыть без него. В стороне от его печали и от опасности сорваться и показать ему свое горе. Наверное, Хит думает, что она не страдает так, как он. Может быть, и хорошо, если он так думает. Это облегчит расставание не только с Данни, но и с Хитом. Он же не захочет, чтобы она была рядом, когда заберут Данни. Он и так испытывает боль от потери Кайла, и эта боль никогда не пройдет. Боль от разлуки с Данни будет становиться все меньше и меньше. А Кэсси будет каждый день невольно напоминать ему о малыше.
Она сполоснула лицо холодной водой, взяла записную книжку и вернулась в кабинет. Она застала Хита смотрящим вдаль с таким потерянным видом, что ей захотелось обнять его и никогда не отпускать. Но вместо этого она, не сказав ни слова, подошла к телефону и набрала номер.
– Говорите, – произнес голос на другом конце провода.
– Привет, Джонсон, это Кэсси Миранда. Как поживаешь?
– Кэсси, мой ангел! У меня все хорошо, малышка. А как твои дела?
– Работы много.
– А когда ее у тебя мало?
– Послушай, у меня к тебе вопрос. Нет ли у тебя чего-нибудь по исчезнувшей Еве Брукс.
– Брукс. Ничего. Официального, во всяком случае.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты второй человек, который в последнее время справляется о ней.
– Кто еще о ней спрашивал?
Хит весь превратился во внимание.
– Какой-то адвокат, – проговорил Джонсон.
– Кервин Рэдьярд?
– Нет. Позволь мне подумать. Что за черт, кто же это был? Ах, да. Торрэнс. Брэд Торрэнс.
Корпоративный адвокат Хита и босс Евы. Он звонил и ее соседке по квартире, Дарси.
– Хорошо, спасибо. Послушай, позвони мне, если придет что-нибудь. Идет? Я буду ждать.
– Конечно. Удачи тебе.
– Тебе тоже. – Кэсси повесила трубку. – Брэд Торрэнс делал запрос.
– Торрэнс? Ты не находишь это странным?
– И да, и нет. Она пропала из виду. Может быть, компания хотела поговорить с ней о чем-нибудь. К примеру, о страховом пособии как матери. Но тогда звонил бы управляющий по персоналу, а не босс. Не знаю.
Они уставились друг на друга.
– Что ты знаешь о нем? – спросила Кэсси.
– Он женат. Между прочим, жена ждет ребенка. Она должна была родить одновременно с Евой. Я не знаком с ним близко, поэтому почти ничего не знаю.
– Откуда ты знаешь, что его жена беременна?
– Ева сказала.
– С чего у вас зашел такой разговор?
– По-моему, – немного подумав, начал Хит, – она что-то говорила о том, что жена Торрэнса приходила в офис, и будто они сравнивали животы и что-то еще в этом духе. Что ты думаешь? Что он отец? Что у них могла быть связь?
– В этом есть смысл, правда? Ты говорил, Ева настаивала, что на работе она не может признаться, кто отец ребенка. Это может быть связано с тем, что у нее была связь с боссом.
– Босс будет, конечно, стараться все держать в секрете, в особенности если у него беременная жена. – Хит подошел к телефону. – По-моему, мне надо позвонить ему.
Кэсси задумалась.
– Да, наверное. Но не сегодня и не домой. Завтра и на работу. Ты должен быть осмотрительным.
– Я осмотрительный с того дня, как родился.
– Хорошо… – Она замолчала, заметив искорки в глазах Хита. Если в такое время он способен шутить, она может о нем не беспокоиться. Он выживет. – Мудрый парень.
Заплакал Данни. Звук поднимался по лестнице и влетал в кабинет будто неуловимая, хрупкая бабочка. Она посмотрела на Хита. Он стоял с закрытыми глазами.
– Я займусь им, – проговорил он через несколько секунд.
Когда он проходил мимо, Кэсси сжала ему руку. Он остановился на секунду. И пошел дальше. Она осталась в кабинете, давая ему возможность побыть одному. Потом пошла на кухню готовить обед, хотя ни один из них не хотел есть.