Он гладил, нежил, ласкал, словно старался стереть с души и тела тёмные, страшные воспоминания, заменяя их собой, своими руками, губами, соединяя два тела в одно единое существо, которое в итоге взорвалось в счастливом крике, взлетая куда-то в золотые небеса лёгкими, невесомыми яркими искрами.
— Кричи… Кричи, не сдерживайся… Выпусти себя на волю… — шептал он, погружаясь во влажную, манящую глубину, стараясь измотать так, чтобы на посторонние мысли не было ни сил, ни желания.
Уснули только поздно ночью, уставшие, обессилившие. Утром Яна проснулась первой, попыталась потянуться и охнула- всё тело болело так, словно по нему проехался каток.
— Ммммм… — промычал Нирол сквозь сон. — Не крутись…
И подгрёб поближе к себе извечным мужским собственническим жестом.
— Пора вставать, — прошептала Яна, еле сдерживая улыбку, и легонько поцеловала мужа в шею. Выше просто не доставала. — Скоро Сержио придёт.
— Угу, — снова буркнул Нирол и, проведя рукой по бедру Яны, ловко нырнул ей между ног. — Хочу… — наклонившись выдохнул прямо в припухшие губы.
Яна ахнуть не успела, как оказалась лежащей на спине с широко разведёнными ногами, а над ней нависал любимый муж с горящими от страсти глазами. Он осторожно двинул бёдрами, заполняя её своим естеством…
— Лежи смирно, сейчас разомну, а потом лёгкий массаж, — Нирол уложил Яну после душа на тот же многострадальный диван. — Иначе ты сегодня самостоятельно ходить не сможешь.
Сержио приехал к обеду. Осторожно заглянул в комнату.
— Как вы тут?
— Пошли на кухню, — шёпотом ответил Нирол, укрывая простынёй спящую Яну. — Там поговорим.
— И так, — Сержио уселся на табуретку у окна, — вижу у вас всё нормально. Ночью просмотрел воспоминания старшего подонка… Младшего смотреть не стал. Понимаю, что там будет слишком много относящегося к Янни. Ни ты, ни она не хотели бы, что бы это видел кто-либо ещё, верно?
— Ты прав, друг. И спасибо тебе за понимание.
— Знаешь, мне как-то хватило и того, что увидел. Не понимаю, почему эту нелюдь до сих пор не казнили… Шантаж, подлоги, убийства, насилие… Причём в самом начале своего пути проворачивал своими собственными руками. И лишь только тогда, когда заимел побольше денег, стал нанимать подручных… Я сейчас себя чувствую, словно искупался в дерьме. Ведь что самое страшное? Сосновский-старший ни капли не раскаивается. Представляешь? Ни капли! Считает, что всё это дело житейское. Не доказано, не поймали, отмазали, значит так и надо! Нирол, я не понимаю этот мир!
— Тише, не кричи. Янни разбудишь. Тебе же рассказывали о здешних нравах.
— Я думал, что твоя жена преувеличивает… Теперь понимаю, почему она была такая… словно испуганная… Ох и досталось же ей, похоже… Что с этими выродками делать будем?
— Для начала они нам помогут организовать переправу девушек. А потом… Потом придумаем. Есть одна идея.
Осень в лесу вовсю вступила в свои права. Пожухлую траву покрывал ковёр из опавших жёлтых листьев, высохших и теперь хрустящих под ногами нескольких десятков людей, которые не обращали на окончательную смерть некогда живой материи, целеустремлённо шагая в одном им известном направлении.
— Не нравится мне каждый раз у тебя кровь брать, — мрачно проговорил один из них, останавливаясь на краю поляны, в центре которой торчал большой камень.
— На Варне наберём в пробирку и законсервируем, — успокаивающе сказала его спутница.
Третий шедший с ними благоразумно промолчал. Яна вздохнула. Нирол, после просмотра воспоминаний Вадима часто нервничал, если дело касалось безопасности жены. И совершенно напрасно! Генератор защитного щита работал безотказно, зомбированные Сосновские выполняли свои функции безукоризненно. С их помощью быстро решались все бюрократические проволочки. По одному только звонку Николая Петровича, известного широкой общественности как спонсор и меценат, открывались нужные двери. В самое короткое время были получены разрешения на посещения любых детских домов для отбора выпускников. Парней пристраивали в учебные заведения, предварительно поставив ментальные установки на отказ от спиртного и наркотиков, а так же назначая небольшую стипендию, которая была неплохим приварком к государственной. Деньги брали из наследства Яны, получить которое тоже оказалось не сложно. Сосновский-старший, желая заполучить довольно-таки солидную сумму себе, не поленился собрать все необходимые документы, чтобы его будущая невестка безо всяких проволочек смогла получить доступ к семейному достоянию. Поэтому Сержио и Ниролу пришлось изготовить только загранпаспорта. Всё остальное было абсолютно подлинным.