Два часа спустя контракты были завизированы и подписаны. На лицах всех присутствующих расцвели усталые, но удовлетворенные улыбки, в которых читалось облегчение. У меня гудела голова, но я должна была сопровождать их в бар отеля, где проходили переговоры, чтобы отпраздновать успех. Когда один из адвокатов протянул мне бокал шампанского, двусмысленно подмигнув, я ответила ему холодным взглядом: здесь я только выполняю свою работу. А что этот придурок вообразил? Я собой не торгую. После стольких часов, проведенных за одним столом, некоторые позволяли себе возомнить, что в обязанности переводчика входит и ублажение клиентов. Жалкие типы! Мой рабочий день заканчивается, теперь они в состоянии общаться без моей помощи – все достаточно владеют английским, чтобы обменяться взаимными поздравлениями по поводу успешного завершения дела. Из вежливости я пригубила шампанское, попросила бармена вызвать такси и, поставив бокал на стол, обернулась к довольным собой мужчинам. Я пожала им руки и направилась к выходу. Шон, британский клиент, догнал меня, когда я входила в вертящуюся дверь отеля. Я тяжело вздохнула и остановилась. Как всегда, я до конца вела себя профессионально.
– Яэль, ваша помощь сегодня была крайне полезна. Ваши услуги понадобятся мне в ближайшие недели, – сладко прошелестел он.
Только этого не хватало! В глубине души я мечтала поскорее уйти и едва скрывала нетерпение. Шон – постоянный клиент, им занимаюсь только я, согласно его требованию, не подлежащему обсуждению. Он вбил себе в голову, что между нами установились некие особые отношения, и все потому, что однажды я допустила слабость и сообщила ему, что моя мать англичанка, как и он.
– Обратитесь к Бертрану, и мы составим для вас расписание.
Он улыбнулся и слегка покачал головой, делая вид, что не понимает. Сунул руку в карман, оглядел меня с ног до головы, на лице его застыла улыбка записного соблазнителя.
– Яэль… я хотел сказать… было бы проще и вам, и мне… Мы могли бы договориться без него, и ваш гонорар от этого только выиграет.
Эту фразу я знала наизусть: он выдавал ее всякий раз, когда я работала у него переводчиком. Новый нюанс заключался в том, что сегодня он упомянул деньги.
– Обратитесь к Бертрану, – решительным тоном сухо повторила я.
Он хмыкнул. До него дошло. Наконец-то!
– Ваша лояльность хозяину и впрямь непоколебима.
Я выпрямилась и сделала шаг к нему.
– От этого зависит качество наших услуг, Шон. Я незамедлительно сообщу Бертрану о вашей просьбе, – бесстрастно пообещала я.
– Был бы рад иметь таких, как вы, сотрудников.
Похоже, он никогда не отстанет от меня! Что ж, такова обратная сторона медали, я – лучшая.
– Я не свободна, и вам это известно. Хорошего вечера.
Тут подъехало такси, я в последний раз окинула его холодным взглядом, села в машину и назвала водителю адрес. Застегнув ремень, я не стала любоваться Парижем – дорогу от отеля «Пульман» на Монпарнасе до своего дома я знала наизусть. Я вытащила из сумки телефон. Алиса доставала меня эсэмэсками, умоляя приехать хотя бы в следующее воскресенье днем. Ладно, сделаю свое Доброе Дело, и меня оставят в покое на несколько недель. Я ответила сестре и смогла наконец заняться почтой. За последние часы Бертран переслал мне более двух десятков писем по поводу организации поездок клиентов, поиска квартир для них, новых переговоров. Мне это нравилось.
В моей работе никогда не бывало простоев. Я постоянно переключалась с собственно переводческой деятельности на агрессивное завоевание новых заказчиков, а через час на планирование и организацию «под ключ» всех деталей пребывания в Париже очередного клиента. Даже когда выдавалась передышка, я не тратила ее на бутерброд, а использовала, чтобы напомнить о нас клиентам, узнать, что у них нового и не требуются ли им наши услуги. Только услышав, как шофер просит расплатиться, я поняла, что приехала к себе, на улицу Камброн в XV округе.