– Парня делим, – кивнув на меня сказала Алиса и ещё сильнее прижалась к Вике. Мда уж, такими темпами Викин окоченевший труп выковыряют из ледника к завтрашнему вечеру.
– Дима-сан, согласитесь пожалуйста, – Юки приняла боевую стойку с мечом, направив кончик на меня, и начала приближаться. Ее совсем не смущает, что прямо в нескольких метрах от нее стоят две мои девушки? А девушки вообще занимаются своими делами, совершенно не обращая внимания на попытку отбить у них парня. Я посмотрел на катану в руках у Юки, посмотрел на ледник, посмотрел на обугленную руку. Рука моя уже даже была почти на руку похожа, и я догадываюсь почему. Если солнце так пагубно влияет на тень, то логично, что тень, наоборот, благоприятно влияет на мои ранения. У меня появилась простая идея о том, как можно сократить время разморозки ледника, лишить японку катаны и сбежать отсюда, правда мне опять придется пожертвовать рукой. Правда, план строился лишь на догадках о моей способности, но я чувствовал, что должно сработать. Юки сделала какой-то хитроумный выпад мечом, оцарапав мне левое предплечье, но я таки смог ударить по лезвию, накачивая его тенью. Меч где-то на четверть ушел в ледник, пуская вокруг себя черные трещины. Японка снова полезла под юбку, а меч, вместо того чтобы взорваться, как я рассчитывал, рассыпался в пыль, а за ним и ледник шустро превратился в гору снега, в которой барахталась голая лоли. Вика, на ходу меняя внешность, выбежала с крыши, попутно умудрившись поцеловать меня в щеку. Первая часть плана проканала, но основная не выгорела: меч должен был взорваться, вызывая снежную бурю, в которой я смог бы убежать на лестницу. Но отвлекающего маневра не вышло, и Юки все ещё блокировала мне проход к двери. Посмотрел на руку, которая уже и не отличалась от себя прошлой, и придумал очередной гениальный план. И сразу же привел его в исполнение: без разбега прыгнул с крыши. Свист в ушах и болезненный удар в ноги. Приземление не было мягким, я упал на газон, по колено уйдя в землю с хорошо слышимым хрустом. Конечно, меня немного беспокоил возможный перелом, но куда больше я сейчас беспокоился о том, чтобы не получить катаной по черепу, но Юки, хвала ленивому автору, не прыгнула следом за мной. Ура, здравый смысл восторжествовал! Для этого всего лишь понадобилось прыгнуть с крыши четырехэтажного здания, делов-то.
Откопавшись, я шустро направился к воротам, постепенно переходя на бег. Боль в ноге ушла спустя пару минут, и я очень надеялся, что кость восстановилась без смещения. Правда, во всей этой суматохе с Максами, Виками и японками я совсем забыл, что нас отправили к директору. Зато директор о нашей встрече не забыл и стоял посреди ворот, предвкушающе глядя на меня. Интересно, а он поверит, что все, что здесь произошло, дело рук одной маленькой девочки? Я бы не поверил.
– Кроль, вас же ко мне отправили, разве нет? – директор говорил спокойно, но я уверен, что мысленно он меня уже похоронил.
– Да, отправляли, но Максим Снегирев, ответственный за то, чтобы привести нас к вам, увел нас в корпус кружков, – я, максимально нейтрально и тщательно подбирая слова, естественно с огромным уважением в голосе (напомню, что директор ломает стереотип о трехэтажном мате), начал объясняться.
– Вот как? И где же Снегирев сейчас? – а вот директор себя вел как кошка, играющая с мышью. Он меня убьет, но сначала поиграется.
– Не знаю. Мы разделились рядом с классом рисования.
– И вы совершенно не знаете о том, что там произошло?
– Слышал крики, но не особо вникал в происходящее.
– Ясно. Дмитрий, я напомню, что совращать учениц запрещено на законодательном уровне. Помните об этом, когда в следующий раз захотите очередного признания, – директор направился к главному корпусу. И что, все? Вот черт, а ведь Алеся все ещё в петле. Я бы и рад ее отмазать, но как? Что мне сказать, чтобы мне поверили, что блондинка не при чем? Директор, старый лис, видел мою попытку сказать ему что-то в след, а я видел, что он видел. И мы друг друга поняли и разошлись без продолжения диалога. Мне ещё с преступностью бороться сегодня, а у Алисы есть Алеся, уж она что-то да придумает.
***
Таня была сильно удивлена моим появлением в участке, но общая суматоха не дала ей завалить меня вопросами. Три дня назад здесь все носились как сраные веники? Да по сравнению с сегодняшней активностью те сраные веники стояли на месте. Почему в нашем участке всегда проблемы с документацией? Кроме сотрудников полиции участок был заполнен посторонними людьми, каждый из которых считал своим долгом что-то громко и непонятно орать. В этом хаосе мое появление в участке было сродни явлению Христа, не меньше. Забрав у Тани стопку бумаг, я, предвкушая плодотворную работу, двинулся в сторону кабинета. Все ответы на вопросы а-ля "что тут происходит?" содержатся в этой стопке макулатуры, и чем быстрее я ее разгребу, тем легче в дальнейшем будет работать Тане. С любопытством просматривая заявления, я к большому неудовольствию отметил, что здесь все ну совсем не интересно: ни одно заявление не проливало свет на столпотворение на входе.
Домой я вернулся всего к одиннадцати, про себя решив, что нахрен завтрашние занятия, по крайней мере утренние точно. Вообще, заявлений было столько, что я планировал только освободиться к часу ночи, но, кто бы мог подумать, когда тебя никто не расспрашивает о чем бы то ни было, это неплохо сказывается на скорости работы. Около двери в мою квартиру стоял странный запах. Он не был неприятным, наоборот, он был очень сладким и, скорее всего, очень экзотическим. Но вот в квартире я обнаружил пустоту, чему, если честно, очень обрадовался. Нет, я бы не отказался от общества сестричек, но иногда мне необходимо одиночество. Уже ложась спать, я услышал стук в одно из окон спальни, и, заранее открывая банку тушёнки, пошел встречать ночную гостью. Она, глядя из тьмы большими зелёными глазами со зрачками-щелочками, была одновременно самым прекрасным созданием из всех, что я видел, и одновременно самой отбитой стервой из всех мне известных. Она требовательно стучала коготками в стекло, требуя, чтобы я ее впустил, приласкал, покормил и пожаловался ей на жизнь. Я дёрнул окно за ручку, и черная тень проскользнула в квартиру, выражая своё недовольство громким "Мяу!", попутно обтираясь об углы всего, что было в спальне. Знакомьтесь, это местная достопримечательность - Кира. Кира появилась в этом дворе около года назад, а наше с ней знакомство произошло двумя месяцами позже. Знаете это умиротворение, когда в три часа ночи смотришь на грациозную тень, сумевшую открыть твой холодильник и в наглую жрущую твой планируемый завтрак? Это была любовь с первого взгляда, я даже не стал ее прогонять, просто тарелку с полусъедеными покупными котлетами (решил себя побаловать) из холодильника переставил на стол, чтобы кошка не мёрзла. Глядя на довольную кошачью морду, решил звать ее Кирой, это имя на мой скромный взгляд было максимально отражающим характер ночной гостьи, хотя уже позже я узнал, что почти в каждой квартире у Киры своё имя: кто-то назвал ее Машей, кто-то Муркой, кто-то вообще "а ну нахуй отсюда". С тех пор кошка приходит ко мне раз в одну-две недели, сытно кормится и спит до утра, потом идёт в следующую квартиру.
Вот и сейчас Кира, довольно облизываясь, вытянулась у меня на груди, тарахтя как двигатель. Несмотря на стервозность, она ну очень любит близость с кем-нибудь. Так я и уснул под громкое мурчание. Так мне показалось изначально, но реальность довольно быстро включила режим "трэш". Ночью же темно, верно? В нашем дворике освещение перестает работать с часу ночи, поэтому сейчас было настолько темно, что вытянутую руку не было видно по локоть. Казалось, что я не в кровати у себя дома лежу, а утопаю в темном море. На мгновение я чётко увидел очертания всех объектов в зоне видимости, даже тех, которые частично находились за стеной или на приличном расстоянии. А дальше я увидел что-то, отдаленно напоминающее человеческие фигуры. Это были размытые темные силуэты, разбросанные всюду вокруг меня, единственное что у них было хорошо различимо, это сердца, которые при каждом стуке издавали волны. Я не слышал удары, но я видел звуки этих ударов. Если присмотреться, были различимы и маленькие силуэты крыс, разбросанные преимущественно внизу. Каждый звук в этом доме отдавался еле видимыми колебаниями тени, одна тень сменила свое положение… а нет. Тень разделилась на несколько теней, каждая из которых была как бы кадром. Только спустя несколько секунд самый последний кадр совместился с предпоследним, а самый первый, сделав вираж по, предположительно, кухне, уже направлялся обратно. И, несмотря на то что кадров было около сотни, сердце было только у последнего. Вот тебе и предвидение. Правда, стоило мне зажмуриться и снова посмотреть в сторону тени, я лишь увидел угол своего потолка. Похоже, на сон сегодня можно забить, после подобного я уж точно глаз не сомкну…