— Не так, Серафина, — сказал он. Его голос был низким и темным, завораживающим, но именно его взгляд держал меня в плену. — Не как шлюху на грязном матрасе. — он улыбнулся, и это было хуже, чем любой взгляд или угроза. Он опустил свой рот вниз, пока его губы не коснулись моих слегка, едва едва, и все же поток пронзил меня. — Я еще не начал играть, а ты не просто шахматная фигура. Ты королева.
Он взял нож и выпрямился, отпустив меня. Он медленно встал, выпрямился во весь рост и посмотрел на меня.
— А кто ты в этих шахматах? — прошептала я хрипло, все еще лежа на матрасе.
— Я король.
— Ты не непобедим.
Его глаза прошлись по мне, пока не вернулись к моему лицу.
— Посмотрим. — он вложил нож в чехол. — А теперь снимай платье. Оно тебе больше не понадобится.
Я села.
— Я не буду раздеваться перед тобой.
Римо усмехнулся.
— О, это будет весело. — он ждал, и я твердо выдержала его взгляд. — Тогда это будет нож, — сказал он, пожимая плечами.
— Нет, — твердо сказала я, с трудом поднимаясь на ноги.
Я посмотрела на него и потянулась назад, расстегивая молнию с громким шипением. Не сводя с него глаз, я тянула ткань, пока она, наконец, не упала на пол, пушистым ореолом вокруг моих ног.
— Белая и золотая, как ангел, — мрачно размышлял Римо, изучая каждый дюйм моего тела.
Даже сила воли не могла остановить мои щеки, пылающие от жара, когда я впервые оказалась перед мужчиной. Оставшись в одной белой подвязке, белых кружевных трусиках и корсете, я почувствовала, как по коже побежали мурашки.
Он преодолел расстояние между нами, и я затаила дыхание. Он остановился рядом со мной, темные глаза скользнули по моему лицу, и он поднял руку, заставляя меня напрячься. Уголок его рта дернулся. Затем он провел большим пальцем по моей скуле. Я отстранилась от его прикосновения, и он снова улыбнулся.
— Девственная застенчивость, как мило, — насмешливо сказал Римо. — Не волнуйся, Ангел, я никому не скажу, что я первый мужчина, который увидел тебя такой.
Я уставилась на него, борясь со слезами смущения и ярости, когда он наклонился, чтобы взять платье.
— Сделай шаг назад.
Я быстро вылезла из платья, и Римо выпрямился, зажав под мышкой испачканную ткань.
Он посмотрел на меня.
— На тебя стоит посмотреть. Бьюсь об заклад, у Данило бы появился стояк от одного взгляда на тебя. Я могу только представить, что он чувствует сейчас, зная, что ты в моих руках, зная, что он никогда не получит обещанного.
Я покачала головой.
— Что бы ты ни взял, это всегда будет меньше того, чего получил бы он, потому что я бы отдалась ему добровольно, телом и душой, и ты ничего не можешь с этим поделать. Тебе придется довольствоваться утешительным призом, Римо Фальконе.
Римо медленно отступил назад со странным выражением на лице.
— Тебе нужно принять душ, Серафина. Одна из шлюх принесёт тебе свежую одежду.
Он повернулся и исчез с тихим щелчком двери. Воздух со свистом покинул мои легкие.
Я обхватила себя руками, дрожа, пытаясь держать себя в руках. Пришлось приложить немало усилий, чтобы противостоять Римо, и теперь меня захлестнула волна эмоций. Я напряглась, вспомнив о камере, но потом решила, что это не имеет значения. Римо знал, что я его боюсь. Мой храбрый вид его не обманул.
РИМО
Серафина была всем, на что я надеялся, и даже больше. Королева в моей шахматной партии. Благородная и гордая, как королева, и высокомерная и избалованная, как одна из них. Она заставила меня захотеть сломать ее. Сломать эти белые крылья. Ангел на вид, но с подрезанными крыльями, счастлива быть приземлённой, счастлива никогда не бродить по небу. Довольствоваться тем, что стала прекрасной прирученной птицей в позолоченной клетке Данило.
Я допил виски и пошел в бар. Джерри снова наполнил мой бокал. Шлюхи собрались в другом конце бара, как можно дальше от меня. Как обычно.
— Она такая красивая, — сказала шлюха, которая принесла Серафине одежду.
Она была красивой. Серафина была шедевром, даже слишком красивой. Ее золотистые волосы и безупречная кожа на грязном матрасе казались мне святотатством, и я совершил почти все мыслимые грехи.
Я выпил еще виски, подумывая о возвращении в подвал, к Серафине.