— Эта девушка невиновна. Она не должница. Не шлюха, которая крадет деньги. Она ничего не сделала.
— Киара изменила тебя.
— Не в этом смысле. Мы никогда не охотились на невинных, Римо. Мы никогда не поднимали руку на того, кто этого не заслуживал, и эта девушка, эта девушка ... она не сделала ничего, чтобы заслужить этот выбор.
Я выдержал его взгляд.
— Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, — пробормотал я.
— И все же мы здесь.
Нино наклонил голову, его серые глаза сузились.
— Ты играешь в опасную игру. Ты недостаточно хорошо знаешь свою соперницу, чтобы быть уверенным в ее выборе.
— Она выберет то, что они все сделают, Нино. Она девушка. С ней нянчились всю жизнь. Она пойдет легким путем. Я хочу услышать, как она скажет это перед гребаной камерой, хочу, чтобы Данте услышал, как его племянница предлагает мне свое гребаное тело, хочу, чтобы все это услышали, и она скажет.
• ── ✾ ── •
Спустившись вниз, я схватил одну из коробок с пиццей и вернулся в гостевую спальню в своем крыле. На этот раз Серафина села на кровать и не подняла глаз, когда я вошел. В руках она держала серебристую ночнушку.
— А если я откажусь ее надеть?
— Ты можешь надеть ночнушку для шоу или быть голой. Твоя кровь будет так же соблазнительно смотреться на твоей белой коже, как и на ночнушке.
Легкая дрожь пробежала по ее телу, и она позволила одежде упасть на пол у своих босых ног. Я подошел ближе.
— Держи. Ты не ела больше суток. — я поставил коробку с пиццей на тумбочку.
Она подозрительно посмотрела на пиццу. Я ждал, что она оттолкнет ее, чтобы наказать меня голодом, как моя мать всегда пыталась сделать с нашим отцом. Это не сработало ни с ним, ни со мной.
— Надеюсь, она отравлена, — пробормотала она, и потянулась за куском и откусила большой кусок. Она пожевала и подняла на меня глаза. Она с вызовом сглотнула. — Ты будешь смотреть, как я ем?
Может быть, сломать ей крылья будет не так просто, как я думал.
• ── ✾ ── •
Рано утром следующего дня пришел Фабиано. Я пинал боксерскую грушу в нашей игровой комнате, чтобы высвободить накопившуюся энергию.
Он прислонился к дверному косяку, оценивая меня на пару ударов сердца.
— Говори, что хочешь, — прорычал я и нанес сильный удар.
— Джерри вызвал меня в Сахарницу пару часов назад, чтобы я мог разобраться с беспорядком, который ты создал. Я нашел Симеоне с членом во рту. Я не уверен, что хочу знать, что произошло.
Я прищурился.
— Если бы ты не хотел знать, тебя бы здесь не было.
Он оттолкнулся от косяка и двинулся ко мне.
— Он прикасался к ней?
Я прекратил удары.
— Нет. Ему показалось, что он может смотреть, как Серафина принимает душ.
Фабиано изучал мое лицо.
— Где она?
— В постели.
Его брови поползли вверх.
— В твоей постели?
Я ничего не сказал, но встретился с ним взглядом. Он вздохнул.
— Итак, ты ... — он подыскал подходящее слово и сдался. — Я думал, ты хочешь использовать ее девственность как рычаг против Кавалларо и ее жениха?
Я пытался понять чувства Фабиано, но он слишком хорошо их скрывал. Если бы он приложил столько усилий, чтобы скрыть свои чувства, он бы только не одобрил моего насильственного захвата Серафины.
Я направился к нему.
— Ты питаешь к ней чувства?
Он поморщился.
— Серьезно? У меня есть Леона. Меня не интересует Фина.
— Но тебе не нравится, что я причиняю ей боль?
— Ты Капо. Ты можешь делать с ней все, что захочешь, но нет, мне не нравится, что ты наказываешь ее за то, что сделал наряд.
Я уважал Фабиано за его честность. Большинство мужчин были слишком трусливы, чтобы сказать мне правду в лицо.
— Тогда тебе лучше уйти сейчас, потому что через два часа у меня назначена встреча с Данте и ее семьей, и Серафина будет играть главную роль.
Он отвернулся, мускул на его щеке дернулся.
— Я должен вернуться к Леоне.
— Сделай это. Иди к своей девушке. А я пойду к своей.
— Она не твоя, Римо. Она не выбирала тебя. Это большая разница, — сказал Фабиано, прежде чем повернуться и уйти.
Я вернулся к боксерской груше и пнул ее сильнее, чем раньше.
СЕРАФИНА
Даже на следующее утро пицца тяжелым грузом лежала у меня в животе, но, по крайней мере, сейчас мой желудок скрутило по другой причине, чем ужас. Я подумала, не съесть ли еще кусочек на завтрак. Мне нужна была вся энергия, которую я могла получить, если бы я хотела найти способ победить Римо в его собственной игре, потому что независимо от того, насколько я была защищена, я знала, что Римо не стал бы устанавливать видеозвонок с моей семьей, если бы он не знал, что у него есть что-то, что может причинить им боль.