Я схватила тяжелую кастрюлю за ручки и отскочила назад, чтобы набрать скорость, но прежде, чем я успела ослабить хватку, Савио обернулся. Я швырнула в него кастрюлю с кипящим супом. Демонстрируя впечатляющие рефлексы, он бросился в сторону, избегая кастрюли и большей части его содержимого. Брызги желтого супа покрывали его с головы до ног.
Я рискнула и попыталась проскочить мимо него. Его рука метнулась вперед, сжимая мое запястье, и он оттолкнул меня с возмутительным высокомерием. Развернувшись, я ударилась бедрами о край стола. Я упала вперед, мои локти ударились о твердую древесину, моя задница выпятилась недостойным образом.
— С этой точки мне нравится твоя задница, — заметил Савио.
— Только на расстоянии, — предупредил Римо Я резко обернулась. Стоя в открытой двери, Римо оглядел беспорядок на полу и брата. — Что тут произошло?
Савио поморщился, глядя на свою рубашку, затем нахмурился.
— Эта сука пыталась сварить меня живьем.
Я выпрямилась, стараясь скрыть страх перед наказанием за нападение, но тут Римо рассмеялся, и по коже у меня побежали мурашки.
— Я рад, что ты находишь это забавным, — пробормотал Савио.
— Я закончил. В следующий раз, когда будешь занят, сделай одолжение и попроси Нино присмотреть за ней.
Он вышел, даже не взглянув на меня.
— Убери это, — приказал Римо, кивнув в сторону пола.
Я осталась на месте.
Римо обошел вокруг оранжевого озера и остановился прямо передо мной, заставив меня запрокинуть голову. Он взял меня за подбородок.
— Позволь дать тебе совет, Ангел. Выбирай битвы с умом, — угрожающе пробормотал он. — А теперь ты помоешь пол. Мне насрать, если твои высокородные руки не должны пачкаться.
Я опустила глаза от его сурового взгляда, но попыталась скрыть его, когда отстранилась от его прикосновения.
— Где швабра?
Римо повернулся и направился к двери.
— Я вернусь ровно через две минуты, и ты не сдвинешься ни на дюйм, поняла?
Я сжала губы в маленький акт неповиновения — если это вообще можно было так назвать, — потому что Римо знал, что я подчинюсь. Мало кто осмелился бы бросить Римо вызов в этот момент. Я надеялась однажды окажусь среди них.
РИМО
Я направился к кухонному шкафу. Савио прислонился к барной стойке, потягивая напиток и измученное самолюбие.
— В следующий раз тебе следует быть повнимательнее.
Он сверкнул глазами.
— Я думаю, что у нас двоих больше причин для беспокойства. Она твоя, не моя. Подожди, пока она попытается вскипятить твой член.
— Я могу контролировать Серафину. Не волнуйся.
Я достал из шкафа швабру и ведро и вернулся на кухню. Серафина стояла на том же месте, хмуро глядя в пол.
Она продолжала удивлять меня. Фотографии, которые я видел в интернете, и сопутствующие статьи предполагали, что она была ледяной принцессой. Холодная, гордая, хрупкая. Ее легко раздавить, как свежий снег, но Серафина была как вечный лед. Сломать ее силой было трудно, не невозможно, потому что я знал, как это сделать, но это был бы неправильный подход. Даже вечный лед поддавался жаре.
Я протянул ей ведро и швабру, которые она взяла без возражений. Стараясь не смотреть мне в глаза, она наполнила ведро водой и поставила его на землю. Довольно быстро стало ясно, что Серафина никогда в жизни не держала в руках швабру. Она использовала слишком много воды, заливая пол.
Прислонившись к стойке, я молча наблюдал за ней. Ей следовало взять тряпку, встать на колени и как следует вымыть пол, но я знал, что гордость не позволит ей встать на колени в моем присутствии. Гордая, сильная и невероятно красивая, даже потная и вся в супе.
Когда она наконец сдалась, пол все еще был залит супом.
— Швабра работает неправильно.
— Швабра тут ни при чем. Доверься мне.
— Меня не учили мыть полы, — отрезала она, и непослушные пряди волос прилипли к ее щекам и лбу.
— Нет, тебя вырастили, чтобы согревать постель мужчины и раздвигать для него ноги.
Ее глаза расширились, гнев исказил ее прекрасные черты.
— Я была воспитана, чтобы заботиться о семье, быть хорошей матерью и женой.
— Ты не умеешь готовить, не умеешь убирать и, наверное, никогда в жизни не меняла подгузник. Быть хорошей матерью, кажется, не в твоем будущем.